Горячий пепел. Документальная повесть. Репортажи и очерки

— От болезни итай-итай умерла моя мать. Последние пятнадцать лет она не могла шевельнуться от боли. Кости при этом заболевании слабеют настолько, что простой кашель может вызвать переломы ребер. Когда я поднял тело матери, чтобы положить ее в гроб, явственно слышался хруст ломающихся костей. В моей деревне после таких же мучений погибло шестнадцать человек, а всего в волости — сто девятнадцать. У некоторых из них доктор Хагино находил до семидесяти переломов. Раз причина болезни теперь раскрыта, компания "Мицуи киндзоку" должна быть привлечена к ответственности!

— Прежде меня считали высокой, а теперь мой рост сократился на тридцать сантиметров, и я стала похожей на горбунью, хотя и без горба, — со слезами говорила сорокавосьмилетняя крестьянка Комацу. — Я не могла ходить, и муж носил меня в больницу за спиной, словно ребенка. Пусть правду о наших мучениях узнают все.

В префектуру Тояма я приехал за два дня до начала процесса в окружном суде. Найти доктора Хагино не представляло труда. Высокого роста, по-столичному элегантно одетый, он оказался владельцем заново отстроенной больницы, примыкающей к старинному помещичьему дому. Доктор рассказал, что его отец, дед и прадед не только врачевали, но и владели здесь имением вплоть до послевоенной земельной реформы, взимая оброк с двухсот крестьянских дворов.

Сразу же за больницей начинались рисовые поля. Всюду сквозь нежно-зеленый ворс рассады просвечивала вода — мутноватая вода реки Дзиндзу, разбегающаяся по Тоямской равнине рукавами оросительных каналов.

— Паши предки с благодарностью называли эту щедрую реку Дзиндзу, что означает "божий поток", — рассказывал доктор Хагино. — Когда я вернулся с войны после восьми лет службы в полевом госпитале в Маньчжурии, все выглядело здесь, как в воспоминаниях детства: и поля, и река, и горы. Мог ли я думать, что с тех пор, как там, в верховьях, принялись добывать свинец для пуль, "божий поток" превратился в "чертов поток", что вода эта вместо плодородия стала нести страдания и смерть.

В японских семьях исстари существовал обычай: скрывать от посторонних глаз всякий необъяснимый или не поддающийся лечению недуг.

Почти в каждой семье встречал Хагино у кого-нибудь приметы болезни, неизвестной ему ни по лекциям, ни по справочникам. Почему у пожилых крестьянок слабеют и разрушаются кости? Некоторые коллеги считали это разновидностью ревматизма — профессиональной болезни рисоводов. Но противоревматические средства лечения не помогали. Хагино заподозрил было, что заболевание вызвано какой-то инфекцией, но опыты на животных дали отрицательный ответ.

Ключ к разгадке подсказала карта, на которой доктор отмечал адреса заболевших. Точки эти напоминали густой пчелиный рой. Карта показала, что болезнь итай-итай распространена лишь в среднем течении Дзиндзу, где река замедляет свой бег. Болезни этой нет в верховьях, где взвешенные в воде частицы не успевают оседать на порожистых быстринах. Нет ее и ниже, у города Тояма, где жители пользуются водопроводом, проложенным от другой реки.

На сессии медицинского общества префектуры Тояма доктор Хагино впервые выдвинул версию о том, что болезнь итай-итай связана с заражением реки Дзиндзу отходами рудника "Мицуи".

Делясь наблюдениями и выводами более чем десятилетней практики, Хагино надеялся заручиться поддержкой своих коллег, чтобы сообща искоренить таинственный недуг. Однако перед ним выросла невидимая стена. Наиболее влиятельные местные врачи, а также приезжие специалисты обрушились на его версию как на необоснованную, утверждая, что итай-итай — просто-напросто следствие физического перенапряжения и недоедания военных лет.

— Почему же тогда подобная болезнь не встречается в других частях Японии, почему границы ее распространения так четко очерчены? — возражал доктор Хагино. Но чем упорнее настаивал он на своем, тем чаще сталкивался с сопротивлением, не имеющим ничего общего с методами научной дискуссии. Против первооткрывателя итай-итай началась травля.

— Сельский лекарь из захолустья вздумал сделать сенсацию в медицинском мире, чтобы прославиться, — злословил о нем его недавний друг — председатель общества врачей.

А следом поползли еще более подлые сплетни:

— Хагино затеял всю эту шумиху, чтобы сорвать взятку с владельцев рудника.

Горько было слышать подобную ложь, но, пожалуй, именно она раскрыла не искушенному в политике человеку суть дела.

Против кого поднял голову он, простой сельский врач? Кого назвал он виновником страшной болезни? Ведь рудник "Мицуи киндзоку" — это крупнейшее предприятие добывающей промышленности Японии (85 процентов ее свинца и цинка), принадлежащее одному из наиболее могущественных объединений монополистического капитала — концерну "Мицуи".

А кто осмелится перечить "Мицуи"? Даже губернатор, будучи родственником Хагино, поспешно порвал с ним всякие отношения и старался пресечь в управе какие-либо разговоры о болезни итай-итай. Налоговое управление устраивало в клинике Хагино ревизию за ревизией, тщетно выискивая повод обвинить его в каком-нибудь нарушении закона.