Горящая тень

– А вчера ночью клялась, что ноги твоей там не будет. Как же ты собираешься предупредить жителей острова и при этом не попасться матери?

Пирра вздрогнула, будто от удара.

– Я хотя бы попробую.

Девочка дотронулась до личной печати на запястье, и крошечный аметистовый сокол сверкнул на Солнце.

– Гилас, ты не случайно на Талакрею попал. Я тоже. И кинжал сюда не просто так доставят. А Оракул и вовсе без причины людей в Пророчестве не упоминает…

– Подумаешь, какая честь! Кто ее просил? – взорвался Гилас. – И вообще, с чего ты взяла, будто пророчество обо мне? Я не единственный Чужак на свете! Не буду воровать кинжал, и все тут! С тех пор как потерял Исси, я от нее все дальше и дальше! С меня хватит!

– А злишься ты только потому, что сам понимаешь: добыть кинжал правильнее всего.

– Плевать, что правильно, а что нет! Главное – Исси найти.

– Ну найдешь ты ее, и что? Думаешь, будете спокойно жить на Горе Ликас? А Вороны оставят вас в покое?

Гилас устремил на Пирру сердитый взгляд:

– Ты вчера спрашивала про мою мать. Представь, что мы с ней снова встретились. Что я ей скажу? «Помнишь свою единственную просьбу? Чтобы я позаботился о сестре? Ну так вот – извини, не справился». Я должен найти Исси. А все остальное – Оракул, Вороны, кинжал – только мешает.

– А я? – ровным, ничего не выражающим тоном спросила Пирра. – А Разбойница? Мы тоже тебе мешаем?

Гилас лишь молча смотрел на нее. Потом развернулся и зашагал прочь.

Через некоторое время мальчик вернулся.

Пирра сидела на том же месте, где он ее оставил. Рядом развалилась Разбойница. Маленькая львица слизывала с лап пепел. Завидев Гиласа, радостно вскочила и кинулась к нему, приветливо пофыркивая. Девочка даже головы не повернула.

– Прости, – буркнул Гилас.

Пирра кивнула:

– Ты меня тоже прости, но я свой выбор сделала. Поступай как знаешь, а я возвращаюсь. Буду думать, как украсть кинжал и предостеречь жителей Кефтиу. Да, Гилас, – и то и другое сразу.

– Совсем рехнулась? Сама ведь рассказывала, как там в крепости!

Пирра водила по земле обухом топора. Шрам серебрился на щеке бледным полумесяцем. Глядя на ее решительное лицо, Гилас невольно вспомнил мать Пирры, Верховную жрицу.

– А ты что будешь делать? – спросила девочка, не поднимая глаз.

– Пока не знаю.

Гилас приблизился к краю обрыва и уставился на Гору. Рассеянно скользнул взглядом по черному склону, спускавшемуся к заросшим ракитником протокам. Пахло пылью, тимьяном и дымом. Гилас понятия не имел, как поступить и на что решиться.

– Не могу же я стоять в стороне, пока Вороны захватывают Кефтиу, – прибавила Пирра. – Да, помешать не сумею, но хотя бы попытаюсь дать знать об их планах.

Мальчик почуял запах дыма. Рухнул на колени.

– Гилас!

В зарослях далеко внизу блеснул огонек. Между ветками Гилас разглядел силуэты людей и собак.

– Гилас! – снова окликнула Пирра.

С такого расстояния все рассмотреть трудно, однако Гилас насчитал шесть или семь собак и не меньше семи Воронов-охотников. Похоже, они разбивают лагерь.

И тут в зарослях мелькнул мальчишка примерно возраста Гиласа. Высокий, хорошо сложен, длинные темные волосы заплетены в косы – значит воин. По одной только привычке теребить личную печать на запястье Гилас узнал бы его из тысячи и все же глазам своим не поверил. Пульс застучал в ушах. Да это же Теламон!

Разбойница подошла посмотреть, почему мальчик застыл на месте. С обрыва посыпались камешки. Теламон поднял голову. Гилас быстро схватил Разбойницу за шкирку и оттащил от края.

– Что там? – спросила Пирра, подходя к Гиласу.

– Пригнись! – шепнул он.

Пирра торопливо повиновалась – но слишком поздно.

Сын вождя ее заметил.

Глава 25

Псы неслись вверх по склону, Вороны расходились в разные стороны, перекрывая все пути к отступлению. Гилас взглянул на горную вершину:

– Вниз нельзя. Будем подниматься.

Пирра кивнула:

– Вон там я видела тропу.

– Спустимся с другой стороны и спрячемся в зарослях.

«Если тропа не слишком крутая, – мысленно прибавил Гилас. – Если нас собаки не догонят».

По выражению лица Пирры сразу видно: девочка подумала о том же.

Пригнувшись, они побежали к тропе; Разбойница впереди. Ничего не скажешь – легкая добыча для своры псов.

К удивлению Гиласа и Пирры, тропа оказалась вымощена обсидиановыми плитами. Она змеилась к самой вершине. Пирра предположила – должно быть, островитяне поднимаются на Гору, чтобы принести подношения. Бежать по гладкому, скользкому обсидиану трудно. Чтобы не упасть, Пирра стянула с ног сандалии и побежала босиком.

Гилас каждую секунду боялся услышать собачий рык или свист стрел. Но нет – только шум ветра в ушах и их с Пиррой хриплое дыхание. Вдруг Солнце заволокла темная пелена. Гиласа окутало облако ядовитого дыма, разъедающего легкие. Мальчик едва сдержал кашель. Сквозь пелену он с трудом разглядел Пирру. Та покачнулась и закрыла рот рукой.