Горящая земля

Впервые я смог рассмотреть ее так подробно. И выругался.

Глава 5

Этельфлэд присоединилась ко мне на укреплениях. Сперва она ничего не говорила, но, не заботясь о том, кто за нами наблюдает, просто обняла меня. Мой помятый щит, все еще висевший на левой руке, прикрыл Этельфлэд, когда я притянул ее ближе.

– Я думала, ты погиб, – спустя некоторое время проговорила Этельфлэд.

– Кто тебе такое сказал?

– Никто, – ответила она. – Я наблюдала.

– Наблюдала? Откуда?

– С края лагеря, – спокойно призналась она.

– Ты с ума сошла? – сердито спросил я и оттолкнул ее, чтобы на нее посмотреть. – Ты хотела, чтобы датчане захватили тебя в плен?

– У тебя все лицо в крови. – Этельфлэд прикоснулась пальцем к моей щеке. – Она высохла. Все было плохо?

– Да, но будет куда хуже, – отозвался я, кивнув на новую крепость.

Она стояла у подножия холма, там, где крутой, поросший травой откос переходил в более покатый склон. Заканчивался он у низкого длинного пригорка – извиваясь, тот убегал в болота рядом с речкой. Сейчас был почти отлив, и я видел путаницу илистых отмелей там, где русло исчезало в болоте. Хэстен построил свою новую крепость на этом последнем выступе твердой земли, а потом выкопал глубокий ров, чтобы защитить восточную стену от атаки в лоб. Он превратил крепость в остров. Ее длина трижды превышала ее ширину.

Южные укрепления тянулись вдоль русла, их защищала глубокая вода; западные и северные стены выходили на затопляемые в прилив бухточки и бесконечные болота. Обращенный же к нам восточный палисад с главными воротами находился под защитой недавно выкопанного рва. Через ров был перекинут деревянный мост, но сейчас, когда последние беглецы благополучно через него перебрались, его разбирали и заносили широкие доски обратно в крепость. Некоторые работали, стоя в воде, которая посередине рва доходила им только до пояса.

Итак, ров можно пересечь во время отлива, хотя это служило невеликим утешением, потому что разница между приливом и отливом здесь была по крайней мере в два роста высокого человека, значит в те часы, когда ров можно перейти вброд, его дальняя сторона превращается в крутой склон, покрытый клейкой липкой грязью.

Внутри крепости было полно строений, некоторые имели крыши из досок, другие – из парусины, но не из тростника: Хэстен позаботился о том, чтобы его твердыню не подожгли горящие стрелы. Я догадывался, что многие балки и столбы этих домов взяты из разоренной и сожженной деревни, чьи руины лежали к востоку от новой крепости, где нижняя часть склона холма была шире всего.

В длинной крепости было множество датчан, но явно еще больше жили на своих судах. Более двухсот военных кораблей с высокими носами вытащили на дальний берег. С большинства сняли мачты, на некоторых между подпорками мачт натянули навесы. На навесах сохла выстиранная одежда, в тени корпусов дети играли в грязи или глазели на нас.

Я также насчитал двадцать три корабля, стоящих на якорях, все с мачтами и свернутыми на реях парусах. На борту каждого из них находились люди, значит они в любой момент готовы были отплыть в море. Я подумывал о том, чтобы привести суда из Лундена, но, поскольку стоящие на якорях суда явно приготовились мгновенно отплыть, любой маленький флот, который мы смогли бы развернуть, был бы быстро разбит.

Тяжело ступая, к нам сзади подошел Стеапа. Его ужасное лицо с туго натянутой кожей и хищными глазами выглядело непривычно тревожным, когда он опустился на колени перед Этельфлэд и стащил с головы шлем, обнажив спутанные волосы.

– Моя госпожа, – моргая, сказал он.

– Встань, Стеапа, – отозвалась Этельфлэд.

Этот человек в одиночку уложил бы дюжину датчан, меча его боялись в трех королевствах, но перед Этельфлэд он трепетал. Она была членом королевской семьи, а Стеапа – сыном рабыни.

– Госпожа Этельфлэд, – властно произнес я, – хочет, чтобы ты спустился с холма, пересек ров, свалил ворота и вывел датчан из крепости.

На мгновение он мне поверил. Лицо Стеапы стало встревоженным, потом он, нахмурившись, посмотрел на меня, но все еще не знал, что сказать.

– Спасибо тебе, Стеапа, – тепло проговорила Этельфлэд, чем спасла его от замешательства. – Ты одержал великолепную победу! Я позабочусь о том, чтобы мой отец узнал о твоем триумфе.

Лицо Стеапы прояснилось, но все равно он запинался.

– Нам повезло, моя госпожа.

– Похоже, нам всегда везет, когда сражаешься ты. Как Хедда?

– С ней все хорошо!

Стеапа просиял, удивленный, что Этельфлэд снизошла до такого вопроса. Сам я не мог припомнить имя жены Стеапы, крошечного создания, но Этельфлэд его помнила, даже знала, как зовут их сына.

– Мой брат поблизости? – спросила Этельфлэд.

– Во время сражения он был с нами, поэтому должен быть неподалеку, моя госпожа.

– Я найду его, – объявила она.

– Не без телохранителей, – прорычал я.

Я подозревал, что некоторые из беглецов-датчан все еще скрываются в лесах.

– Господин Утред думает, что я – ребенок, которого нужно защищать, – бросила Стеапе Этельфлэд.

– Ему видней, леди, – преданно проговорил Стеапа.