Горящая земля

– Объясни мне, почему я не должен предложить трон Осферту, – резко бросил я. – Он – старший сын короля.

– Если не будет правил наследования, – осторожно проговорил Эдуард, – смерть короля приведет к хаосу.

– Правила, – издевательски ухмыльнулся я. – Как ты любишь правила! Итак, потому что мать Осферта была служанкой, он не может быть королем?

Эдуард собрал всю свою храбрость и ответил:

– Да. Не может.

– К счастью для тебя, – сообщил я, – он и не хочет быть королем. По крайней мере, я так думаю. Но ты хочешь?

Я ждал, и в конце концов Эдуард чуть заметно кивнул.

– И у тебя есть преимущество, – продолжал я, – то, что ты родился меж пары царственных ног. Но все равно тебе нужно доказать, что ты заслуживаешь короны.

Он молча глядел на меня.

– Хочешь быть королем, докажи, что заслуживаешь этого. Возглавь людей. Сделай то, чего не сделал у Торнея, то, чего, кстати, не сделал и мой кузен. Идешь в атаку первым. Ты не можешь ожидать, что люди будут умирать за тебя, если не уверены, что ты охотно умрешь за них.

Эдуард кивнул.

– Бемфлеот? – уточнил он, не в силах скрыть свой страх при мысли о предстоящей атаке.

– Ты хочешь быть королем? Тогда возглавь этот штурм. А теперь пойдем со мной, и я покажу тебе как.

Я вывел его наружу и подвел к вершине берега реки. Отлив почти закончился, обнажив скользкий склон не меньше двенадцати футов высоты, покрытый блестящей грязью.

– Как нам подняться на такой склон? – спросил я.

Эдуард не ответил, он просто нахмурился, словно раздумывая над проблемой… А потом, к его полному изумлению, я сильно толкнул его, так что он свалился через край. Он громко закричал, потеряв почву под ногами, потом заскользил и проехал на своей царственной заднице весь путь до воды, где наконец умудрился кое-как встать. Он был весь заляпан грязью и негодовал.

Отец Коэнвулф, очевидно, подумал, что я пытаюсь утопить этелинга, потому что ринулся ко мне и уставился вниз, на принца.

– Вытащи меч! – велел я Эдуарду. – И взберись на берег!

Тот вытащил меч и сделал несколько нерешительных шагов, но скользкая грязь мешала ему, и он каждый раз соскальзывал вниз.

– Пытайся лучше! – прорычал я. – Пытайся изо всех сил! Наверху датчане, и ты должен их убить. Поэтому карабкайся!

– Что ты делаешь? – негодующе спросил Коэнвулф.

– Делаю короля, – тихо ответил я, потом посмотрел вниз, на Эдуарда. – Карабкайся, ты, ублюдок! Взбирайся наверх!

Он не мог этого сделать: ему мешала тяжелая кольчуга и длинный меч. Он пытался ползти вверх по берегу, но всякий раз соскальзывал вниз.

– Вот на что это будет похоже! – крикнул я ему. – Карабкаться изо рва у Бемфлеота!

Он уставился на меня снизу вверх, грязный и мокрый.

– Сделаем мост? – предложил он.

– Как мы сделаем мост, если сотня пердящих датчан будет метать в нас копья? – вопросил я. – А теперь давай! Карабкайся!

Он попытался снова, и снова у него ничего не получилось. Потом – и его люди, и мои наблюдали за ним сверху – Эдуард стиснул зубы и бросился по скользкой грязи в последней отчаянной попытке и на этот раз ухитрился остаться на склоне. Он использовал меч как палку, дюйм за дюймом поднимаясь выше, и люди разразились приветственными криками. Он продолжал соскальзывать обратно, но нельзя было не заметить его решимости, и каждый его маленький шаг люди встречали аплодисментами.

Наследник трона Альфреда был облеплен грязью, распрощался со своим драгоценным достоинством, но внезапно понял, что ему это нравится. Он ухмылялся. Он пинком вгонял сапоги в грязь, подтягивался с помощью меча и наконец умудрился перевалиться через край берега.

Эдуард встал, улыбаясь в ответ на радостные крики, и даже отец Коэнвулф светился гордостью.

– Нам придется взобраться на склон рва, чтобы добраться до крепости, – сказал я Эдуарду. – Склон этот будет таким же крутым и скользким, как этот. Мы никогда его не одолеем. Датчане будут поливать нас стрелами и забрасывать копьями. На дне рва будет полно крови и трупов. Мы все там умрем.

– Паруса, – понимающе сказал Эдуард.

– Да, – подтвердил я. – Паруса.

* * *

Я приказал Осферту развернуть один из трех парусов, которые мы забрали. Понадобилось шесть человек, чтобы расправить огромное полотнище из жесткой материи с запекшейся на ней солью. Из складок выскочила мышь, но, как только парус был разостлан, я велел бросить его на грязный береговой склон. Сам по себе парус не имел зацепок для ног, потому что парусина недостаточно прочна, но в него были вшиты веревки. Каждый парус имеет такие перекрещивающиеся веревки, и эта веревочная сеть послужит нам лестницей.

Я взял Эдуарда под локоть, и мы с ним спустились к краю паруса у воды.

– А теперь попытайся снова, – предложил я. – Изо всех сил. Обгони меня!

Он победил. Эдуард побежал по берегу, нашел сапогами опору на веревках паруса и добрался до верха, ни разу не пустив в ход руки. Он торжествующе ухмыльнулся, когда я отстал, потом ему в голову вдруг пришла идея.

– Вы, все! – крикнул он своим телохранителям. – Спускайтесь к реке и заберитесь наверх!