Горящая земля

А я был в Лундене. На мои глаза все еще наворачиваются слезы, когда я вспоминаю, как я здоровался со Стиоррой, моей дочерью, моей маленькой, лишившейся матери дочкой, которая вцепилась в меня и не отпускала. Она плакала, и я плакал. Я обнимал ее так крепко, как будто лишь Стиорра одна поддерживала во мне жизнь.

Осберт, мой младший, плакал и цеплялся за свою няньку, в то время как Утред, мой старший сын, хотя и плакал, насколько мне известно, но никогда не делал это передо мной – не из похвальной сдержанности, а скорее потому, что боялся меня. Он был нервным, суетливым ребенком и раздражал меня. Я настоял на том, чтобы сын учился искусству меча, но мальчишка неумело обращался с клинком. Когда же я взял его вниз по реке на «Сеолфервулфе», Утред не выказал никакого энтузиазма по отношению к судам и морю.

Он был со мной на борту «Сеолфервулфа» в тот день, когда я в очередной раз увидел Хэстена.

Мы оставили Лунден в темноте и пробирались вниз по реке вместе с отливом, под бледной луной.

Альфред издал закон – он любил издавать законы, – гласивший, что сыновья олдерменов и танов должны ходить в школу, но я отказался позволить Утреду Младшему ходить в школу, которую епископ Эркенвальд основал в Лундене. Мне плевать было, научится ли Утред читать и писать, – оба эти умения сильно переоценивают, но мне было не плевать, что ему придется слушать проповеди епископа. Эркенвальд настаивал, чтобы я послал мальчика учиться, но я возразил, что Лунден на самом деле является частью Мерсии (так в те дни и было), на которую законы Альфреда не распространяются.

Епископ зверем посмотрел на меня, но не в его силах было заставить Утреда посещать школу.

Я же предпочитал тренировать сына как будущего воина и в тот день на «Сеолфервулфе» одел его в кожаную длинную куртку и дал ему мальчишеский пояс для меча, чтобы он привыкал носить военное снаряжение. Но вместо того, чтобы выглядеть гордым, он выглядел смущенным.

– Отведи плечи назад! – прорычал я. – Встань прямо. Ты не щенок!

– Да, отец, – проскулил Утред.

Он сутулился, глядя на палубу.

– Когда я умру, ты станешь повелителем Беббанбурга, – добавил я, а он ничего не ответил.

– Ты должен показать ему Беббанбург, господин, – предложил Финан.

– Может, и покажу.

– Поведи корабль на север, – с энтузиазмом проговорил Финан, – в настоящее морское плавание!

Он хлопнул моего сына по плечу:

– Утред, тебе это понравится! Может быть, мы увидим кита!

Мой сын молча уставился на Финана и ничего не ответил.

– Беббанбург – это крепость рядом с морем, – пояснил я сыну, – великая крепость. Открытая ветрам, омываемая морем, неприступная.

И я почувствовал покалывание слез, потому что так часто мечтал о том, чтобы сделать Гизелу госпожой Беббанбурга.

– Не неприступная, господин, – заметил Финан, – потому что мы ее возьмем.

– Возьмем, – согласился я, хотя не смог почувствовать энтузиазма даже при мысли о том, как возьму приступом свою твердыню и перережу дядю и его людей.

Я отвернулся от своего бледного сына, встал на носу корабля, под волчьей головой, и уставился на восток – туда, где поднималось солнце. И там, в дымке под восходящим солнцем, в морском тумане, в мерцании света над медленно вздымающимися волнами, я увидел корабли.

Флот.

– Гребите медленнее! – крикнул я.

Наши весла неторопливо поднимались и опускались, поэтому к флоту, что шел на север, пересекая наш путь, нас в основном нес отлив.

– Табань! – закричал я, и мы замедлили ход, остановились, и течение развернуло нас боком.

– Это, должно быть, Хэстен, – предположил Финан.

Он пришел на нос и встал рядом со мной.

– Уходит из Уэссекса, – добавил я.

Я был уверен, что это Хэстен. Так и оказалось, потому что мгновение спустя один корабль отделился от флота, и я увидел мелькание лопастей весел, когда гребцы быстро направили судно к нам. Дальше, за этим кораблем, остальные продолжали идти на север. Их было больше тех восьми, что Хэстен привел в Кент: его флот пополнили дезертиры из армии Харальда.

Направлявшееся к нам судно подошло уже близко.

– Это «Дракон-мореплаватель». – Я узнал корабль, который мы отдали Хэстену в день, когда он взял сокровище Альфреда и всучил нам бесполезных заложников.

– Щиты? – спросил Финан.

– Нет, – ответил я.

Если бы Хэстен собирался напасть, он взял бы не один корабль. Поэтому наши щиты остались лежать на днище «Сеолфервулфа».

«Дракон-мореплаватель» начал табанить на полпути. Он был уже близко, вздымаясь на медленных волнах. Мгновение его команда смотрела на мою команду, а потом я увидел, что на рулевую площадку поднимается Хэстен. Он помахал рукой.

– Могу я подняться на борт? – крикнул он.

– Ты можешь подняться на борт! – Я наблюдал, как его гребцы, сидевшие ближе к корме, умело повернули «Дракона-мореплавателя», – теперь его нос приблизился к нашему.

Когда два корабля сблизились, длинные весла были втянуты внутрь, а потом Хэстен прыгнул. Еще один человек помахал мне с рулевой площадки «Дракона-мореплавателя», и я узнал отца Виллибальда. Я махнул в ответ и отправился на корму поприветствовать Хэстена.