Горящая земля

Этого я и боялся. И тут же представил «Сеолфервулф» с его уменьшившейся командой, зажатого между двумя длинными кораблями, битком набитыми людьми.

– Но мы же предвидели это, – радостно добавил Финан, – и подняли на мачту каменный якорь.

Наши каменные якоря представляли собой огромные круглые колеса размером с мельничный жернов, с дырой посередине, и Финан поднял якорь «Сеолфервулфа», используя рею в качестве «журавля». Послание, которое нес этот камень, было достаточно ясным. Если один из кораблей Скирнира нападет, якорь будет брошен, канат, удерживающий его, перерубят, и камень пробьет днище атакующего судна. Скирнир получит один корабль и потеряет другой. Поэтому он благоразумно отвел свои суда подальше и перестал думать о том, чтобы захватить «Сеолфервулфа».

– Якорный камень был хорошей идеей, – похвалил я.

– О, это придумал Осферт, – признался Финан. – И мы приготовили эту штуку даже до того, как они поравнялись с нами.

– И Скирнир поверил истории?

– Он хотел в нее верить, поэтому поверил! Скирнир хотел Скади, господин. Он не видел ничего, кроме Скади, господин, это читалось в его глазах.

– И поэтому вы поплыли, чтобы ее захватить.

– И поэтому мы поплыли, чтобы ее захватить, – с улыбкой повторил Финан.

Три корабля добрались до устья к тому времени, когда и день, и прилив подошли к концу.

Я был уверен, что Скирнир не войдет в устье, пока вода там не станет глубже благодаря утреннему приливу, но все равно выставил часовых. Ночь прошла спокойно.

Мы поспали, хотя казалось, что это невозможно. Помню, я лежал, думая, что никогда не засну, но сон все-таки пришел. Мне снилась улыбающаяся Гизела, потом в полусне я видел воинов с щитами, мечущих копья. Мгновение я лежал на песке, наблюдая за звездами, потягиваясь, чтобы размять руки и ноги.

– Сколько у него человек, господин? – спросил меня Сердик.

Он поворошил костер из плавника, и пламя ярко вспыхнуло. Сердику нельзя было отказать в храбрости, но той ночью его преследовали воспоминания о больших кораблях, идущих к берегу.

– У него две команды.

Я заметил, что проснулся последним.

Люди стали подтягиваться ближе, чтобы послушать меня.

– Две команды, – повторил я. – Поэтому у него не меньше сотни человек, может, сто пятьдесят.

– Иисус, – прошептал Сердик, прикоснувшись к своему кресту.

– Но они – пираты! – воскликнул Ролло.

– Объясни остальным, – приказал я, довольный, что человек Рагнара понимает, с кем нам предстоит встретиться.

Ролло встал, освещенный пламенем костра.

– Люди Скирнира – как дикие псы, – заговорил он. – Охотятся на тех, что послабей, и никогда – на сильных. Они не сражаются на суше и не знают, что такое «стена щитов». А мы знаем.

– Он называет себя Морским Волком, – добавил я, – но Ролло прав. Он – пес, а не волк. Мы – волки! Мы стояли лицом к лицу с лучшими воинами Дании и Британии и послали их в могилы! Мы – люди «стены щитов», и не успеет солнце подняться к зениту, как Скирнир окажется в могиле!

Не то чтобы мы видели солнце, потому что день начался с серого рассвета. Облака быстро и низко бежали к морю, затеняя болота. С приливом вода поднялась, затопляя края земли, где мы нашли убежище.

Я взобрался на вершину дюны, откуда наблюдал, как три корабля медленно поднимаются по течению.

Скирнир пользовался приливом, идя на веслах до тех пор, пока его корабль с головой чудовища на носу не уткнулся в берег, потом подождал, пока прибывающая вода не пронесет его на несколько гребков дальше. Два его корабля и «Сеолфервулф» следовали за ним, и я засмеялся при виде этого. Скирнир, уверенный в своем численном превосходстве и ослепленный возможностью вернуть Скади, ни на минуту не подумал, что позади него находится враг.

И что же видел Скирнир? Он стоял на носу переднего корабля и видел всего пять человек на дюне, и ни один из этих пятерых не носил кольчуги. Он думал, что пришел захватить грязную кучку беглецов, поэтому был исполнен уверенности. И когда подошел ближе, я позвал Скади, чтобы та встала рядом со мной.

– Если он тебя захватит, – спросил я, – что будет делать?

– Унизит меня. Опозорит, а потом убьет.

– И ради этого он готов выложить кучу серебра? – Я подумал о награде, которую Скирнир предложил за возвращение Скади.

– Гордость дорого стоит, – пробормотала она.

– И что мешало бы ему держать тебя как рабыню?

– Эта самая гордость. Однажды он убил рабыню потому, что та его предала. Сперва Скирнир отдал ее своим людям, позволил поразвлечься с нею, а потом привязал к столбу и заживо содрал с нее кожу. Он заставил мать слушать вопли дочери, пока рабыня умирала.

Я вспомнил Эдвульфа, с которого заживо сняли кожу в церкви, но ничего не сказал, наблюдая, как корабль Скирнира подходит все ближе.

Русло стало слишком узким, чтобы грести, поэтому судно гнали шестами. Прилив медленно поднимался. Когда он приблизится к своей верхней точке, вода станет прибывать быстрей, и тогда Скирнир поймет, что прилив скоро закончится. Но река, хотя и узкая, имела более чем достаточную глубину, чтобы по ней прошли корабли.

– Пора облачиться.