Горящий лабиринт

Она была размером с солидную квартиру. Окна её выходили на море, так что лучшим императорским ботинкам открывался прекрасный вид. В середине комнаты стояла пара кушеток, напротив них — кофейный столик с рядом бутылок экзотической питьевой воды, просто на случай, если ты захочешь пить и восполнишь нехватку жидкости в перерыве между одеванием левой и правой туфли.

Что до собственно обуви, то вдоль стен носовой и кормовой частей тянулись ряды…

— Вау, — сказала Пайпер.

Я подумал, что это было метко сказано: ряды «вау».

На одном пьедестале располагалась пара боевых ботинок Гефеста — огромные механизмы с шипастыми пятками и носами, со встроенными кольчужными носками и шнурками, являющимися крошечными бронзовыми змеями-автоматонами для предотвращения несанкционированного пользования обувью.

На другом пьедестале дёргалась, пытаясь улететь, пара крылатых сандалий в прозрачной акриловой коробке.

— Могут ли они быть теми, что нужны нам? — спросила Пайпер. — Мы бы могли пролететь прямо через лабиринт.

Идея была привлекательной, но я покачал головой.

— Крылатые туфли хитры. Если мы наденем их, а они окажутся заколдованными на то, чтобы перенести нас не в то место…

— Да, точно, — сказала Пайпер. — Перси говорил мне о паре, которая чуть не… ладно, это не имеет значения.

Мы рассмотрели оставшиеся пьедесталы. На некоторых стояла просто единственная в своём роде обувь: усыпанные бриллиантами ботинки на платформе, парадные туфли, сделанные из кожи вымершей птицы додо (как грубо!) и пара кроссовок «Adidas», подписанная всеми игроками «Лос-Анджелес Лейкерс» 1987 года.

Остальная обувь была волшебной, и на ней висели соответствующие надписи. Там была пара тапочек, сотканная Гипносом для получения приятных сновидений и крепкого сна, пара танцевальных туфель, созданных моей давней подругой Терпсихорой, музой танцев. На протяжении многих лет я видел лишь немногие их экземпляры. Такие были у Астера и Роджерс[22]. И у Барышникова. Также там была пара старых мокасин Посейдона, которые обеспечивают тебе прекрасную погоду на пляже, удачную рыбалку, высокие волны и превосходный загар. Эти мокасины казались мне весьма интересными.

— Там, — Пайпер указала на старую пару кожаных сандалий, небрежно брошенных в углу комнаты. — Можем ли мы предположить, что самая не подходящая на вид обувь на самом деле является нужной?

Мне не понравилось это предположение. Я предпочёл бы, чтобы те, которые больше всего похожи на популярных, чудесных или талантливых, и оказались самыми популярными, чудесными или талантливыми, ведь обычно таким я и был. Однако в данном случае я думал, что Пайпер, должно быть, права.

Я присел на колени рядом с сандалиями.

— Это калиги. Обувь легионера.

Я зацепил одним пальцем ремешки сандалий и поднял их. В них не было ничего особенного — лишь кожаные подошвы и шнуровка, ставшие мягкими от износа и потемневшие от времени. Они выглядели так, словно побывали не в одном походе, но их смазывали маслом и с любовью поддерживали в хорошем состоянии веками.

— Калиги, — сказала Пайпер. — Как Калигула.

— Точно, — согласился я. — Это взрослая версия маленьких ботиночек, которые подарили Гаю Юлию Цезарю Августу Германику его детское прозвище.

Пайпер сморщила нос.

— Ты чувствуешь какую-нибудь магию?

— Ну, они не жужжат от избытка энергии, — сказал я. — И не заставляют меня вспоминать о вонючих ногах, не принуждают меня надеть их. Но я думаю, что это те ботинки. Они его тёзки. Они несут в себе его силу.

— Хмм. Я полагаю, что если ты можешь разговаривать со стрелой, то сможешь понять и пару сандалий.

— Это дар, — согласился я.

Она присела рядом со мной и взяла одну из сандалий.

— Это не подойдёт мне по размеру. Слишком большие. Они должны подойти тебе.

— Ты намекаешь, что у меня большие ноги?

На её лице промелькнула улыбка.

— Они выглядят такими же неудобными, как и позорные туфли — у нас была такая ужасная белая пара туфель медсестры в домике Афродиты.

Их нужно было носить в качестве наказания, если сделать что-то плохое.

— Это похоже на Афродиту.

— Я избавилась от них, — сказала она. — Но эти… Я думаю, что раз уж ты не против ставить ноги туда, где были ноги Калигулы…

— ОПАСНОСТЬ! — прокричал голос позади нас.

Прокрасться за чью-нибудь спину и закричать: «Опасность!» — лучший способ заставить человека одновременно подпрыгнуть, обернуться и упасть на задницу, что и сделали мы с Пайпер.

В дверях стоял Крест. Его белый мех блестел, с него стекала вода, будто бы он влетел в бассейн Калигулы. Его восьмипалые руки схватились за дверной косяк, грудь вздымалась. Чёрный костюм был разорван в клочья.

— Стриксы, — выдохнул он.

Моё сердце подпрыгнуло до носовой полости.

— Они преследуют тебя?

Он потряс головой, причём его уши затрепыхались, как испуганные кальмары.

— Думаю, я ушел от них, но…

— Почему ты здесь? — осведомилась Пайпер, готовая выхватить кинжал.

В глазах Креста смешались паника и страстное желание. Он указал на мое укулеле.

— Ты можешь показать мне, как играть?

— Я… да, могу, — сказал я. — Хотя, возможно, гитара при твоём размере рук подошла бы лучше.