Горят огни

Задним умом я понимаю, что Марс и есть тот самый друг, к которому Артем собирался уехать, и совершенно не могу уложить в голове, как они, такие разные, да еще и живя в разных городах, стали при этом лучшими друзьями. Но задавать эти вопросы уже некогда, потому что мы припарковываемся возле школьного двора, а до звонка остается всего две минуты.

— Какой там первый урок? — уже на бегу уточняет Таля.

— Физика, — подсказывает Артем.

Черт, уже звонок, а кабинет на третьем этаже, и приходится ускориться. Мы врываемся в класс минутой раньше физички, которая и сама задержалась немного, поэтому нам даже не влетает за опоздание.

— Что случилось? — повторяю уже третий раз за утро.

— Потом, — отмахивается сестра, сосредоточенно переписывая в тетрадь формулы с доски. Вздохнув, я принимаюсь за то же занятие, впрочем, абсолютно не пытаясь вникнуть в тему: всё равно забуду уже на перемене.

Не получается поговорить ни в столовой, где из-за криков и шума не слышно даже собственного голоса, ни на английском, потому что Костя затеял аудирование на оценку. На перемене перед физкультурой я снова спрашиваю, но Таля делает страшные глаза и шипит:

— Не здесь, — и тащит меня за руку в сторону женского туалета.

— Не самое конфиденциальное место, — скептически подмечаю я.

Сестра вздыхает.

— Другого в школе всё равно не найти: в раздевалке даже во время уроков кто-то трется, а из гардероба эхо доносит до вахтера каждый звук, — с раздражением объясняет она. — Если подпереть дверь шваброй, никто не зайдет, а в коридоре шестиклашки так орут, что нас никто ни за что не услышит.

Совместными усилиями мы запираем дверь; на всякий случай Таля включает воду в обоих кранах, чем начинает еще больше меня пугать.

— Может, всё-таки поделишься секретом? — мне сложно представить, что же за тайна беспокоит Талю, раз она так тщательно заботится о конспирации.

Вздохнув еще отчаяннее, Таля скрещивает руки на груди.

— В особняке живет предатель.

— Что?

В первые секунды я не верю своим ушам, но затем липкое осознание понемногу просачивается под кожу. Пре-да-тель. Господи, как же жутко от одной только мысли. Я ведь была уверена, что всем, кто поселился у нас, можно доверять и не бояться удара в спину, а прислуга прошла столько проверок, что можно сбиться со счета.

Один за одним в голове всплывают вопросы, но Таля подает голос прежде, чем я успеваю задать хоть один.

— Я и до этого замечала странности, а когда окончательно поселилась в особняке, их стало как будто больше, — она нервно теребит в пальцах кожаную ручку сумки. — Вещи в комнатах иногда оказывались не на тех местах, документы в кабинетах перемешаны, — вспоминает она. — Вчера я нашла у себя в кармане жучок, — глухо добивает одной фразой, — и сомнений не осталось. Я думала сначала на горничных, но еще раз сама проверила всех, следила за ними, и они ни при чем, — нервно сглатывает, прежде чем добить окончательно: — Это кто-то из своих.

Такой поворот буквально выбивает почву из-под ног, и мне кажется, что я падаю, бесконечно падаю, и даже ухватиться не за что. Если и подозревать кого-либо, то я и раньше отчаянно отказывалась это делать, но Тале я верю безоговорочно и всегда.

— Ты уверена? — желание курить растет в геометрической прогрессии, но в туалете слишком рискованно, кто-нибудь точно почувствует запах.

— Абсолютно, — кивает сестра, — я даже карты разложила, они подтвердили.

Я даже не пытаюсь спорить и в сто двадцатый раз объяснять, что это всего-навсего психология, и ее подсознание само наложило мысли о предателе на выпавшие карты: сейчас важно совсем не это.

— Мы должны немедленно разобраться и вычислить шпиона, — решаю я, — установим камеры, поспрашиваем прислугу, кто-нибудь точно что-то видел, — принимаюсь перечислять всё, что приходит в голову.

— Ни за что! — вскидывается сестра. — Это будет слишком подозрительно и только спугнет его, пока что ведем себя, как обычно.

— Ты сегодня утром делала ровно наоборот, — напоминаю я, но в конце концов признаю, что Таля права, и лучше не привлекать лишнего внимания. — Ладно, после уроков у нас собрание в офисе, нужно обсудить вопросы с Марсом, — и сдается мне, это будет не самый легкий диалог в моей жизни, — а завтра мы ведь собирались на дачу. Как раз за выходные и продумаем план.

Сестра соглашается, и со звонком мы отправляемся в кабинет английского, чтобы с чистой совестью прогулять там физкультуру. Таля просит ничего пока Косте не говорить, но я и не собиралась: для начала бы разобраться самой. Сил думать уже не остается, и устаканить бы все новости в голове, поэтому оставшиеся уроки я занимаюсь именно этим. На истории, которая была в пятницу последней, я даже получаю замечание в дневник, но этот факт нисколько меня не трогает по сравнению с тем, что я узнала от Тали. Осенью ходили догадки, но мы их быстро отмели: сложно было представить, что кто-то из наших… Да ну нахрен.