Горят огни

— Вообще-то я долго готовился и придумывал что-нибудь креативное, но вдруг понял, что вот сейчас — тот самый момент. От волнения вообще все позабывал, — раннее утреннее солнце отражается в серых глазах. — Просто… Мы ведь выжили в этой мясорубке только чудом. Знаешь, когда я отключился тогда в коридоре, то был уверен, что это конец. И единственное, о чем я жалел, — что так и не назвал тебя своей женой, — с его губ срывается судорожный вздох. — Я люблю тебя, люблю так, как не любил еще никого и никогда. Если мы и эту передрягу пережили, то справимся вместе с чем угодно.

На глаза наворачиваются непрошеные слезы, впервые за долгое время — счастливые.

— Я люблю тебя, — произношу почему-то шепотом, как будто если повысить голос, то момент растает.

Потом, конечно, я говорю, что пожениться мы сможем только через год, потому что мои любимые месяцы — это апрель и май. Может, и незачем расписываться и устраивать свадьбу, когда мы и так вместе и у нас за плечами как будто уже лет десять счастливой семейной жизни, и штамп в паспорте ничего не поменяет, потому что лучше и так некуда, а хуже — хуже нам не надо. Костя честно соглашается со всем, не отводя от меня полного любви взгляда, и, задавая себе вопрос, жалела бы я перед смертью, что не успела назвать его своим мужем, я с замиранием сердца чувствую, что ответ — снова «да».

Когда мы спускаемся в столовую, завтрак уже в самом разгаре, а кофе даже успел остыть.

— Вы сегодня позже обычного, — замечает Дима.

Не в силах удержаться, я расплываюсь в самой широкой за всю жизнь улыбке и показываю всем присутствующим правую руку с кольцом.

— Поздравляю! — не то визжит, не то пищит Таля и, тут же вскочив из-за стола, бросается нас обнимать.

Вместо кофе мы пьем шампанское, много смеемся и обсуждаем, какой может быть наша свадьба. К концу завтрака, когда уже пора бы задуматься и о работе, в атмосферу всеобщего счастья неожиданно врывается запыхавшийся Ник — очень странно, он ведь уезжал по делам на несколько дней и планировал вернуться не раньше следующей недели.

— Плохие новости, — переводя дыхание, объявляет старший брат. Не успеваем мы спросить, что случилось, он продолжает: — Оставшиеся союзники Елисеева, до которых мы еще не добрались, объединились под началом Богдана Синицына.

Мне требуется еще несколько секунд, чтобы загрузиться и переварить полученную информацию.

— Этого не может быть, он мертв, — напоминает Костя.

Ник мотает головой из стороны в сторону с таким лицом, как будто нам уже подписан смертный приговор.

— Синицына-старшего Елисеев лично убил, но этот сбежал.

Прежде, чем броситься что-то делать, мы только молча переглядываемся, прекрасно понимая, что все это для нас значит.

Невольно вырвавшийся вздох зависает в воздухе, знаменуя начало нового витка спирали. Ни минуты покоя.

Все только начинается.

Больше книг на сайте — Knigoed.net