Горят огни

— Ник обещал всё объяснить по-человечески, но я даже не знаю, когда он появится дома: например, до сегодняшней встречи я не видела его два дня. Слушай, — я постаралась перекричать шум подъезжающего поезда, — а что Жилинский успел обо мне сказать до моего прихода?

Дима наигранно задумался.

— Ну, он начал издалека. Сказал, что в семье новый человек, — выждав паузу, чтобы я сгорала от любопытства, друг продолжил: — А потом ему позвонили, он вышел и не успел больше ничего сказать, а может, хотел сделать всем сюрприз. Но в последний месяц слухи разные ходили, сама понимаешь, — невесело добавил он.

— Я до сих пор не возьму в толк, почему мое появление вызвало такую бурную реакцию, — я снова вздохнула. — Надеюсь, мой горячо любимый брат всё-таки снизойдет до объяснений.

Проводив меня до самой калитки, Дима сразу засобирался домой: ему еще предстоял неблизкий путь, а дома ждала наша Зоя по кличке Пересмешница: после детства с пьющими матерью и отчимом она боялась оставаться одна. Я хотела спросить, не вместе ли они, — Зоя показалась мне не тем человеком, которого можно напугать пустой квартирой, и я подозревала, что она напросилась к Диме совсем не поэтому — но друг сам поспешно объяснил:

— Ты только ничего такого не подумай. Она мне как сестра, очень уж напоминает характером меня в ее возрасте, — мне оставалось лишь вздохнуть и пожелать Пересмешнице удачи.

Ник дома так и не объявился, а вот в понедельник в школе меня ждало не только трудное объяснение с одноклассниками, но и еще одна весьма неожиданная новость. Конечно, вечером воскресенья я перестала игнорировать Талины звонки — я боялась сказать лишнего, поэтому решила просто не отвечать, но под конец взяла себя в руки — и выслушала более-менее правдоподобную версию произошедшего в больнице. Якобы наши с Костей семьи общаются, что было сущей правдой, и его отец попросил меня приезжать почаще, потому что сам вынужден ненадолго уехать по работе, а в знак благодарности подвез до дома. Звучало не то чтобы очень убедительно, но лучшего вранья в этой ситуации всё равно было не придумать, и даже если класс не до конца поверил в эту историю, то не будут же ребята за мной следить, в конце концов?

Но главной новостью дня стал новый учитель английского и немецкого, который так неожиданно пришел в нашу школу почти в середине сентября. Немецкого у нас в школе, в общем-то, никогда и не было, но директор воодушевленно обещал сделать выбор языка с младших классов, а всем остальным предложил факультатив. У меня даже были мысли записаться, пока я не увидела, кто будет нашим новым учителем.

— Никита Игоревич, молодой и очень талантливый специалист, очень любезно согласился выручить нашу школу, — вещал директор, светясь неподдельной радостью. — Теперь я сниму с Кристины Антоновны лишние часы, а вся нагрузка Константина Леонидовича перейдет новому преподавателю. Ну что же, — директор посмотрел на часы, — оставляю вас знакомиться, вместо урока можете провести классный час, всё-таки ребята у нас, а теперь еще и у вас, Никита Игоревич, непростые, — и, улыбнувшись напоследок, Николай Петрович заспешил по своим делам.

И если в случае с Костей я долгое время знала далеко не всё, что нас на самом деле связывает, то Ник был нашим с Талей братом, и этого было уже более чем достаточно. Кажется, наступало время рассказать подруге о вчерашнем: она ведь уже знала, что смерть моих родителей не была несчастным случаем и что Костя устроился к нам школу по большей части ради того, чтобы следить за моей безопасностью. У Тали возникали вопросы, почему никогда ничего не случалось с ней и ее мамой, тем более, что они находились гораздо ближе и были намного более уязвимы, но ответов мы с ней так и не нашли. Теперь-то я знаю, что всё дело в том, что тетя Лена вышла из бизнеса еще тогда, когда нам с Талей не было и двух лет.

Демонстративно игнорируя горе-учителя весь урок, мы с Талей подошли к нему только после звонка. Наверное, во время занятий всё же стоит соблюдать субординацию, но одна фамилия на двоих выдала то, что Ник — мой брат, еще до того, как я успела бы произнести его имя и отчество.

— Ну и как это понимать?

— Сестренка, ты и так целую неделю ходила в школу без присмотра, это слишком опасно. Знаешь ли, я тоже не в восторге по полдня торчать здесь и охранять тебя.

— Я сама могу за себя постоять! — взвилась я.

— А у меня, веришь, полно других дел, вот только большинство голосов в лицах наших с Костей отцов решили иначе, — брат выдавил злобную улыбку.

Я закатила глаза, старательно демонстрируя пренебрежение.

— Ладно, я просто надеюсь, что хотя бы на уроках ты не будешь трогать ни меня, ни Талю, — сестра согласно кивнула. — Спроси пару раз за месяц, чтобы было из чего ставить четвертную оценку, и хватит.

Я не думала, что братец согласится так просто, и оказалась, в общем-то, совершенно права.

— Тогда вы обе организовываете хэллоуинскую вечеринку к тридцать первому октября. Запишем это на мой счет как приобщение к традициям англоязычных стран.