Горит ли Париж?

Но больше всего Хольтица поразил голос Гитлера. Тот громкий резкий голос, от которого у генерала часто перехватывало дух, когда он слышал его по радио, тот голос, лишь год назад наполнивший его новой верой, теперь стал слабым старческим шепотом.

Хольтиц едва расслышал первые слова Гитлера, когда тот повернулся к Бургдорфу и спросил: «Ему уже сказали о новом назначении?»

«В общих чертах», — ответил Бургдорф.

Затем Гитлер начал говорить.

Вначале он ударился в воспоминания. Он описывал, как основал нацистскую партию, превратил ее в совершенное орудие, с помощью которого можно было контролировать немецкий народ. Эта партия, утверждал он, дала Германии тот механизм, который был ей необходим, чтобы направить в нужное русло свой боевой дух.

Он говорил все громче. Теперь Хольтиц узнавал подобие того человека, которого видел год назад. Гитлер говорил о победах. Нормандия, сказал он, была лишь временной неудачей. Вскоре с помощью нового оружия он добьется перелома.

Резко, без предупреждения, Гитлер переключился на другую тему. Его пальцы впились в край стола, над которым он склонялся. Он подался вперед; его лицо оказалось так близко, что Хольтиц заморгал от неожиданности. Гитлер перешел на визг.

— После 20 июля, господин генерал, — кричал он, — десятки генералов — да, десятки — уже болтались на виселице, потому что пытались помешать мне, Адольфу Гитлеру, продолжать мое дело, осуществить предназначенную мне судьбой роль вождя германского народа.

В уголках его рта появились пузырьки пены. На лбу выступила испарина. Хольтиц видел, — что его трясло от нервного возбуждения.

Но ничто, кричал он Хольтицу, не остановит его. Он будет продолжать свое дело, пока не приведет немецкий народ к «окончательной победе».

Гитлер продолжал бушевать по поводу «клики прусских генералов», пытавшихся его убить, и пыток, которым он их подвергнет, прежде чем отправить в могилу.

Наконец, задергавшись в судорогах, он опустился в кресло.

После долгой паузы Гитлер снова заговорил. Теперь он был спокоен. С крика он опять перешел на шепот, как в начале аудиенции. Все выглядело так, будто сцены, свидетелем которой стал Хольтиц, вовсе не было.

«Теперь, — сказал он генералу, который пересек пол-Европы, чтобы увидеть его, — вы направляетесь в Париж». В этом городе, продолжал он, борьба, по-видимому, ведется только за места в офицерской столовой. Это позор. Задача Хольтица — покончить с этим. Он должен будет превратить Париж в прифронтовой город. Париж должен стать «грозой» для «вероотступников» в тыловых эшелонах.

Гитлер подчеркнул, что это лишь первый шаг к более крупной задаче, которую ему предстоит решить.

Он назначает Хольтица бефельсхабером, то есть комендантом крепости Париж и исполнителем своих личных распоряжений. Это звание означало, что у Хольтица будут самые широкие полномочия, которые только мог иметь командир гарнизона в немецком городе. Он будет командовать Парижем так, как если бы это была осажденная крепость.

— Вы будете безжалостно подавлять, — сказал ему Гитлер, — любое восстание со стороны гражданского населения, любой акт терроризма, любой акт саботажа против германских вооруженных сил. И в этом, — скрежетал Гитлер, — будьте уверены, господин генерал, вы получите от меня всяческую поддержку.

Было ясно, что аудиенция закончена. Хольтиц отсалютовал, повернулся и направился к выходу. И, пока он шел, ему казалось, что Гитлер не спускает с него глаз.

Выйдя из бункера, Хольтиц посмотрел на Бургдорфа, ища поддержки. Ее не последовало.

Для этого прусского офицера несколько только что пережитых им минут были, может быть, самыми тяжелыми в его жизни. Он пересек половину континента, чтобы встретиться в этом бункере с вождем, укрепить в себе веру в силу германского оружия. Вместо вождя Дитрих фон Хольтиц увидел больного человека, вместо веры — закралось сомнение. Многое в предстоящие дни будет вытекать из разочарований этого утра.

9

Он покинул Растенбург в 8 часов вечера того же дня, 7 августа, в том же желто-голубом спальном вагоне, который доставил его в ставку фюрера. Тот же черный штабной «мерседес», что забрал его утром с безымянного полустанка, доставил его к поезду. На этот раз Хольтица сопровождал штурмфюрер дивизии СС «Великая Германия». Хольтиц уже занес ногу на ступеньку вагона, когда молодой офицер схватил его за руку.

— Господин генерал, — пробормотал он, — желаю удачи. Как я завидую вам: вы едете в Париж!