Горицвет. Лесной роман. Часть 1.(СИ)

Жекки почувствовала, как за несколько минут изменилось настроение этого человека. Казалось, он совершенно перестал замечать ее. Зато то и дело бросал напряженные взгляды на Лялю. Он с неподдельным любопытством прислушивался к ее многословным изречениям, тогда как фразы Лялиных оппонентов словно нарочно процеживал сквозь сито обостренной симпатии к ней, не оставляя им ни малейшего шанса быть одобренными. "Ну и прекрасно, - подумала Жекки с необъяснимым стеснением, - может, его угораздит даже влюбится в нее. На здоровье". В самом деле, ощутив эту внезапную охлаждающую перемену, Жекки незаметно для себя перестала испытывать угнетенность от присутствия Грега, хотя что-то необъяснимое не позволяло ей полностью избавиться от нее. "Самое главное, чтобы сестрица не увлеклась".

- Синема, пожалуй, еще не заслуживает названия искусства, - сказал после недолгой паузы Грег,- и в этом вы, Елена Павловна, безусловно, правы. Пока оно слишком грубо и непритязательно, но я... Знаете, я смотрю на него с немалой надеждой. Как человек меркантильный, я даже позволил себе вложить кое-какие средства в нашу крымскую студию.

- Вы владелец киностудии? - воскликнула Ляля.

- Точнее - совладелец. Стараюсь не отстать от века. Фильмовая промышленность уже сейчас довольно прибыльна, но я думаю, в будущем сможет приносить намного больше. Кстати, как называлась картина, которую вы смотрели?

- Ой, - с досадой проговорила Ляля, - ведь только что помнила. Как-то так замысловато... Что-то такое...Ты не помнишь? - обратилась она к мужу. - Помню актриса - мадмуазель Тимм. И что-то такое словно бы красное с черным.

- Мертвые цветы, кажется, - сказал доктор Коробейников.

- Горящие цветы, - не выдержала Жекки, вынужденно взглянув на Грега.

- Правильно, - подтвердила Ляля. - Как это я забыла.

- Ах, это. Ну, в таком случае, - протянул Грег все с той же успокоительной манерой благодушного невнимания к Жекки, - могу сообщить, что ее соорудили у Стоженкина наши злейшие конкуренты. Неужели вам понравилось? - и, не дожидаясь ответа, прибавил: - Сам я мало что смыслю в синема, и вообще фильмы, как и спектакли, ставят режиссеры. А я просто вижу ежемесячные отчеты о доходах, расходах, о уже отснятых картинах, готовых к показу. Словом, я денежный мешок для этих самых цветов.

- Как это ужасно звучит, - вздохнув, сказала Елена Павловна. Ее искренность не могло поколебать даже желание понравится приятному ей человеку. - Вы не находите?

- Нимало, - ответил Грег. - По-моему, все, что перетекает в мой карман, звучит восхитительно.

- Ну, это уж слишком, - чуть не шипя, восстал Николай Степанович, - Послушайте, вы, вы, милостивый государь... нельзя же так, в самом деле. Разумеется, ваша откровенность, делает вам честь, но не сочтите за труд, воздержитесь от нее хотя бы в нашем присутствии. Во всяком случае, прошу учесть, что я не намерен далее сносить... мм...

Лицо доктора словно бы сузилось, голос стал прерывистым. Окончание фразы застряло у него где-то под языком, затвердевшим от гнева.

- Да, полноте, Николай Степанович, - Грег нехотя улыбнулся. - Чему вы так возмутились?

- Разве я возмутился? - Доктор нервно переставил пустой бокал, зачем-то переложил с места на место нож и вилку. - Я... я восхищен.