Горицвет. Лесной роман. Часть 1.(СИ)

Само собой, в эту минуту ему следовало обрушить на противника неудержимую лавину гнева, презрения, хорошо продуманных аргументов, статистических данных, изобличающих во всей полноте преступную подноготную капиталистического хищничества, а заодно и всех его беспринципных адептов. Но вместо этого Николай Степанович растерянно моргал, смотрел куда-то вдаль и как будто сквозь, и видел перед собой не насмешливый прищур нахального дельца, а покосившийся серый дом на фоне унылого неба - небольшой фельдшерский пункт в Новосспаском, куда третьего дня ездил с инспекций. Почти семь лет он добивался, чтобы там открыли волостную больницу, всего лишь вторую волостную больницу в уезде, чтобы, по крайней мере, из ближайших деревень мужики обращались туда, а не тащились за тридевять земель в Инск. Но ни у казны, ни у земства не находилось средств. Вместо больницы открыли фельдшерско-акушерский пункт. Акушерка, Нина Савельевна, да фельдшер - вот и весь персонал. По их словам, каждый день привозят больных, рожениц. А куда их девать? Этот пункт не обеспечит и четверти потребностей. Вспомнил, как по приезде прооперировал бабу с неправильным положением плода. Ребенок умер, а баба осталась жива. Потом вышел на крыльцо. Мимо медленно шли старик, две бабы с девчонкой, а впереди мужик с небольшим ящиком на плече. Пригляделся - сколочен кое-как из плохих досок, не сразу даже догадался, что он такое. Шли тихо, молча, бесчувственно. "У этих и покрестить не успели, - пояснила Нина Савельевна, - так за оградой закопают. Помер младенчик на второй день, как родился. Кажется, мальчик". С ее же слов, в Новоспасском каждую неделю хоронят по пять-шесть младенцев. Тамошнее приходское кладбище пользуется популярностью. Из ближайших деревушек свозят хоронить туда же. Что ж, младенческая смертность - явление в здешних краях столь заурядное, что сами мужики не считают смерть своих новорожденных слишком большим горем. Впрочем, их равнодушие к смерти общеизвестно, и кажется, идет от равнодушия к жизни. Хотя, собственно, он всего лишь врач, и ему нет дела до их философии. Ему нужно работать. Только и всего.

Николай Степанович оглянулся. Грег все еще нахально щурился, разглядывая его, будто смакуя нечто забавное.

- Прошу простить меня, господа, - сдавленно проронил Николай Степанович и озлобленно сверкнул на Грега из-под пенсне.

- Мне, право, не за что вас извинять, - немедленно возразил Грег.

- Полноте, господа, - умоляюще воззвала к ним Ляля. - Мы все вправе быть хоть иногда искренними, а значит - не к чему эти ваши упреки друг другу. Я полагаю, вы найдете много общих тем для более приятных разговоров. Надеюсь, Грег, вы не откажете пожаловать к нам в субботу? Небольшое сборище любителей хорошей музыки отвлечет вас от дел. Вы ведь не имеете ничего против музыки?

- Благодарю вас, Елена Павловна. Я приду.

Легкая медлительность, предшествовавшая его согласию, наверняка была непредумышленной, случайной. И лишь обостренный до предела предубеждением и непонятной взволнованностью слух Жекки едва-едва уловил в его ответе тщательно скрытое смущение. Да, ведь он согласился прийти, но ничего не сказал о своем отношении к музыке. Последний вопрос Ляли - зеркальное отражение того, что он сам совсем недавно навязывал Аболешеву, - так и повис в воздухе.

XXVI

Соломон Иванович Шприх ни капельки не удивился, получив от известного ему инского агента предписание явиться в пятницу к шести часам вечера для встречи с Охотником в маленький пригородный трактирчик, расположенный в Волковой слободе или Вилке, как коротко называли ее местные жители из-за своеобразной двузубой топографической формы.

Под именем Охотника Соломон Иванович знал своего давнего покровителя и куратора по секретной службе в сыскной полиции. Можно даже сказать, он ожидал встречи с ним, поскольку торговые дела в Инске заканчивались, а передача всех необходимых сведений через бестолковых местных агентов - двух горьких пьяниц и склочников - становилась все затруднительней по многим причинам. Предстоящий же в самом скором времени отъезд из города и вовсе лишил бы Соломона Ивановича возможности изложить в полном объеме ту информацию, которая, по его мнению: 1) имела большую ценность 2) могла повлиять на дальнейший ход событий, 3) в силу перечисленного, требовала достойного, компетентного слушателя и, наконец, 4) по тем же причинам, заслуживала достойного вознаграждения.

Соломон Иванович не ошибся, когда преподнес в последнем донесении некоторые обстоятельства порученного ему дела таким образом, чтобы внушить начальству дополнительный интерес, и не без оснований ожидал самого скорого отклика. И надо сказать, интуиция, давняя неуловимая и верная подсказчица, не подвела его. Назначенная на пятницу встреча с Охотником стала, как думалось Соломону Ивановичу, непосредственной реакцией именно на то последнее донесение, в котором говорилось о беззаконной скупке земли в Инском уезде. Таким образом, поездка на Вилку представлялась ему в известном смысле наградой.