Горицвет. Лесной роман. Часть 1.(СИ)

- Как какой? Да ты что, Аболешева, ты видно совсем одичала в своей деревне, раз уж забыла про именинный бал. О чем думает твой муж? А впрочем, даже, если он ни о чем не думает - мужчинам это простительно, - то ты-то сама на что? Господи Боже мой, ведь уже в следующий четверг... Или нет. В будущую среду. Сейчас все только им и заняты, только о нем и разговоров. Уже наверное известно, что приедет вице-губернатор с дочкой, все наши, само собой, князь Волицын и полковник Хавров со всеми офицерами. Так что кавалеров будет, хоть пруд пруди. Да у меня из-за этого бала, честно говоря, голова кругом. Заказов - пропасть. И за всем надо проследить, и каждой угодить, и еще самой умудриться как-то не ударить в грязь лицом. Вот поверь, буквально разрываюсь на части. Чтобы отдохнуть, или там задушевно поговорить не остается даже лишней минутки. Так в чем ты собираешься пойти?

Жекки наконец поняла, о чем толковала Муся. Каждый год в Инске, в день именин супруги уездного предводителя дворянства Беклемишева устраивался большой бал, на который съезжались все сколько-нибудь значительные люди уезда и даже губернской столицы. Бал был главным светским событием осени. По важности и своему значению он, пожалуй, мог соперничать с дворянскими выборами, поскольку собирал под одной крышей чуть ли не все благородные фамилии уезда. Жекки вспомнила, что уже неделю назад они с Аболешевым получили приглашение на это громкое торжество, и что тогда же она с сожалением решила пропустить его ради экономии средств. Денег на новые наряды не было, а явиться у Беклемишевой в поношенном платье Жекки не могла себе позволить. И тогда же, то есть примерно неделю назад, удрученная до крайности собственной решимостью, она вечер напролет перелистывала свежий номер ""Journal des Dames", будто наказывая саму себя и с самозабвением рассматривая "образцы мод" . Среди множества достаточно похожих форм и привычных линий ей сразу же бросилось в глаза та самая модель, в которой она узнала свою бессознательную мечту.

- В "Journal des Dames", кажется на 27 странице, - сказала она, откликнувшись на Мусин голос. - Я бы ни в каком другом ни за что не пошла бы, да и не пойду. В этом году не получится.

Муся ее не дослушала, быстро пролистав журнал.

- Это, в духе античных богинь? - воскликнула она пораженная тем, что ей открылось. - Ты с ума сошла? В таком к предводительше тебя даже на порог не пустят. - Говоря это, Муся не отрывала глаз от картинки. - Под ним же ничего не спрячешь. Длинная туника без рукавов, грудь и спина открыты чуть ли не до талии. Ну, ладно, чуть-чуть повыше, чем до талии. Ты хоть понимаешь, что под него ничего не надеть даже такой стройняшке, как ты? Что в него влезать нужно голышом?

- Чудесное, правда? И оно должно быть... Я вижу его изумрудным или лимонно-желтым. Да, непременно лимонно-желтого шелка. Я бы наверное умерла, лишь бы показаться в нем на этом бале, пусть меня даже потом зарежут или объявят распутной. Это все равно. Я знаю, что объявят. Правда-правда.

- Из лимонного шелка...Сумасшедшая. Нет ни одной женщины во всей России, которая бы не струсила появиться в таком бесстыдстве. Ни в Москве, ни в Петербурге, не говоря уж о нас, бедных провинциалках, - возразила Муся, сдерживая восхищение выбором подруги. - Это все равно, что прийти на бал голой. Разница небольшая.

- А как же Айседора Дункан? Помнишь, с тобой же читали в "Дамском мире" - вышла на сцену в полупрозрачном платье пеплум.

- Ну, так то артистка. Ты себя с ней не ровняй. Ну, кто она такая, в самом деле, если поразмыслить, эта Айседора? Так, танцовщица, хотя бы и знаменитость. А ты, Аболешева, дочь и жена потомственного дворянина, к тому же помещица. Это как небо и земля. Даже хуже, то есть дальше. Ну, в общем, ты меня понимаешь. Все эти жрицы высокого искусства намеренно себе позволяют то, чего никогда не посмеет сделать обычная смертная. Их, если хочешь знать, специально к тому подначивают. Чтобы этак слегка встряхнуть ряску на нашем житейском болоте.