Горизонты (ЛП)

— Раздосадована? Всю мою жизнь кто-то говорил мне, что делать, — сказала я, начиная ходить взад-вперёд. — И знаешь что? Мне это нравилось. Нравилось! Мама. Смотрительница. Не важно. Пока были пони с хоть каплей добродетели, или властью и направлением, в котором я должна была идти, я шла. — Я смеялась, мой голос звучал, как эхо целого хора шепчущих призраков в тенях. — Я позволила роботу послать меня в безумную погоню через всю Пустошь. Квест! Луной проклятый квест, полный поиска тайн и ответов, сражений с плохими пони, которые причиняли боль другим, и пытаясь оправдать весь сопутствующий ущерб, который я нанесла стараясь быть хорошей! Я осталась здесь, вместо того, чтобы взять тех, о ком я заботилась и любила, и свалить отсюда как можно дальше. Когда костлявая галлюцинация начала давать мне советы, что я сделала? Проигнорировала это? Рассказала об этом своим друзьям? Упомянула ли я об этом хотя бы мимоходом любому пони со стетоскопом и теоретической докторской степенью? Нет, я назначила его на должность главного блядского советчика! — крикнула я ей. — А ты знаешь, что всё это мне принесло? А? Знаешь?

— Эмм… — Тенебра попятилась от меня на несколько шагов.

— А вот это! — проорала я во всю мочь, широко разводя передние ноги, указывая на окружающую нас сумрачную пустоту. — Ничегошеньки! Я даже умереть подобающим образом не смогла. Трижды! — произнесла я, расхаживая всё быстрее. — Не считая П-21 и Скотч Тейп, все те, кого я знала более чем полгода назад — мертвы, и это всего лишь верхушка айсберга. Те, кого я даже и не знала, умерли потому, что я была слишком опрометчивой, или очень медлительной, или излишне тупой, чтобы поступить правильно. Я лишилась живого тела, и получила тело из стали, а затем лишилась и его, когда мой враг решила, что она хочет поменяться! Меня обрюхатили, а теперь мой жеребёнок у неё. У неё мои друзья. У неё моя очень особая пони, которую она вогнала в слёзы! — прошипела я сквозь зубы Тенебре, которая смотрела на меня так пристально, как будто я была сумасшедшей. — Она отняла мою, блядь, кьютимарку, — кровожадно пробормотала я, тыкая в бедро копытом. — Она отняла мой Талант.

Я кривилась, шагая к ней.

— И знаешь что? И вот ЭТО, я бы тоже пережила, — прошипела я ей, тыкая в её грудь копытом. — Я могу решать проблемы, связанные с моими провалами. Я специалист в этом вопросе. Я могу попытаться, и всё исправить. Поговорить с Глори. Поговорить с П-21. Сказать им, что я вновь всё похерила, и посмотреть смогут ли они что-нибудь придумать. Вот только сделать этого я не могу, потому, что из положения «я застряла в городе, где во множестве роятся роботы, которые пожирают пони» я перешла в положение «я застряла в мире предвечной тьмы», а твой отец меня не выпускает! — прорычала я ей, заставляя сделать очередной шаг назад. — Так что, да! Полагаю «раздосадована» вполне подходит чтобы описать моё состояние!

А затем, крепко зажмурившись, я завопила во всю мочь, ведь без этого ни одна полноценная жеребяческая истерика не может считаться полностью завершенной. Я вложила в этот вопль столько гнева, разочарования, и отвращения к себе, сколько могла… и это окаянное место низвело моё возмущение до вялого крика. Когда я закончила орать, моё горло болело, из глаз катились слёзы, а в груди гулко билось сердце. Я, резко усевшись на камень, склонила голову.

— Просто… я не хочу всё это терять. Здесь я не смогу даже быть матерью. Это тело стерильно, — устало и несчастно, пробормотала я, выпустив из себя весь гнев, оставивший после себя лишь холодную золу и пепел.

Я почувствовала, как вокруг моих плеч робко оборачивается крыло.

— Пожалуйста, не надо кричать, — тихо и быстро, произнесла Тенебра. — Я так предполагаю, что как минимум половина из вышесказанного было правдой. Ты намерена сдаться? С тобой уже покончено?

Я сделала глубокий вдох прохладного, стерильного воздуха.

— Нет, — произнесла я настолько тихо, что сама едва это услышала. Я взглянула на неё. — Почему ты со мной настолько любезна?

Она слегка пожала плечами.

— Я взрослела, желая стукать своего братца по темени за его дурацкие затеи. Как например: приклеивание всей мебели на стены. Или попытки исполнить пантомиму смерти Найтмер Мун. Или заниматься оральным сексом для того, чтобы подготовиться к тому, что рано или поздно я с ним совершу, несмотря на то, что в каждом учебнике по биологии написано, что это нехорошо. Всегда плевал на нормы поведения. Я знаю, каково это — быть в ловушке, поэтому я могу сочувствовать. — Она указала крылом во тьму. — Может, пойдём?

Я кивнула, и мы молча пошли вдоль высохшего русла.

— Каким образом всё стало настолько плохо? — нахмурившись, спросила я.

Мы шли мимо огромного сломанного чёрного обелиска, лежащего теперь на боку вдоль русла реки, на поверхности которого были выгравированы фигуры аликорна. Как только мы прошли мимо него, он замерцал, и исчез за краем расколотой скалы, испарившись как мираж.

Она долго молчала, и пару раз оглядывалась на меня, пытаясь подобрать слова.