Горизонты (ЛП)

Открыв глаза, она увидела оседающую перед собой светящуюся красным светом кучку горячей золы. Ещё полдюжины врагов погибли, превратившись в оседающие кучки пепла, когда Вспышки и несколько Поджигателей верхом на ночных пони спустились на улицу. Персефона скакала верхом на Аиде, крича при этом: «Налево, нет, милый, на твоё другое лево!», в то время как остальные пикировали к Виспер. Крылья приземлившейся Тенебры дрожали, пока она вытаскивала из своей перемётной сумки фиолетовые бутылочки. Виспер уставилась мимо них на Легата, сердито смотрящего на всех со своего высокого насеста. Но она не задержала свой взгляд на его глазах, или нацеленной на неё винтовке. Она посмотрела мимо него на своего отца, чьё лицо было серьёзным и печальным, а губы шевелились, будто бы он вновь и вновь пытался произнести какое-то слово.

Пуля попала ей в голень, предвещая сквозное ранение. Вторая пробила ей крыло, выхватывая кровоточащий кусок перьев и мяса. Третья поразила её бедро. Не отводя взгляда от губ отца, она чувствовала распускающиеся подобно цветам очаги боли, пытаясь понять слово, которое он повторял раз за разом, ожидая при этом, что будет воссоединена и снова счастлива.

Пой.

Вокруг Виспер со Стигиусом, ночных пони, Вспышек, и Поджигателей возник перламутровый щит. Лицо Легата выражало теперь чувство глубокого разочарования.

— О, нет, — выдохнула Тенебра, склоняясь над Стигиусом.

— В какой стороне наши враги, любовь моя? — потребовал Аид, но бледная ночная пони не проронила ни слова, соскальзывая с него. Слёзы текли по её лицу, когда она перевернула тело Стигиуса и начала рыдать. — Что такое? Что происходит?! Любовь моя! Поговори со мной! — с ноткой отчаяния в голосе произнёс Аид.

Щит из лунного света не был идеальной защитой от пуль, но он их отклонял и замедлял полёт, а энергомагическое оружие Вспышек и Поджигателей, которые упорно пытались удержать врагов на расстоянии, беспрепятственно проходило сквозь него.

Тенебра упала на колени рядом со своим отцом.

— Он мёртв, Отец, — всхлипывая, проговорила он. — Стигиус погиб!

Огромный ночной пони опустился на колени и зашарил по земле крыльями, пока не коснулся ими неподвижного лица Стигиуса.

— Нет. Мой сын… — хрипло прошептал он. Его крылья погрузились в остывающую лужу крови. — Мой мальчик! — прокричал он и, резко повернув голову в сторону выстрелов, проревел, обращаясь к стрелкам, — Вы, не имеющие матерей ублюдки, вы убили моего сына! — Повязка на глазах Аида была мокрой от слёз, когда он призвал окутавшее его чёрное сияние, и воздух внезапно начал охлаждаться. — УМРИТЕ! — проревел он.

Сияние взорвалось вверх и в стороны от него, фонтанируя из вершины, сотканного лунным светом купола, а затем хлынуло вниз, будто огромный пожар, пылающий чёрным пламенем. Неся в себе всю боль горюющих отца и матери, оно, будто живое, само выискивало Отродий. Где бы оно ни появлялось, плоть разрушалась, металл ржавел, а кирпичи рассыпались. Облако чёрного огня распалось на гигантских, отыскавших всех до единого Отродий, ревущих змей, а затем, будто бы чувствуя его присутствие, все они устремились к Легату. Он раскрыл от удивления глаза, а миг спустя исчез вместе с двумя единорогами во вспышке телепорта. Будто почувствовав, что их возмездие было у них украдено, щупальца из чёрного пламени набросились на дымовую трубу, где до этого находился Легат. Распадающиеся под влиянием эбонитового натиска кирпичи и арматура падали вниз, продолжая разрушаться в полёте, и ни один кусочек металла или камешек не достиг собравшихся на улице пони.

То ли от вспышки тёмной магии, то ли из-за смерти Стигиуса, а возможно и от обоих причин сразу, но жеребец, казалось, лишился сил. Кончики волос его гривы посерели, а могучее тело ослабло.

— Муж мой, нет! Я только что потеряла сына! Я лишусь ещё и мужа, — прокричала Персефона, крепко обнимая его за шею. Выискивающая оставшихся Отродий буря из чёрного пламени начала угасать, как будто ей не хватало кислорода, и окончательно погасла. Аид привалился к Персефоне, его ноги дрожали, когда он тяжело сел на землю. — Любовь моя. Любовь моя… — бормотала она, прижимая его к себе.

Тенебра поднесла к губам Виспер бутылочку с исцеляющим зельем, и она выпила её скорее рефлекторно, чем из желания облегчить боль.

— Что с ним случилось? — пробормотала она, пристально смотря на Аида.

— Цена за использование тёмной магии крайне велика, — ответила Тенебра, наклоняясь, чтобы погладить гриву Стигиуса. — Бедный брат. Ты всегда был таким чертовски благородным.

Виспер уставилась на Стигиуса.