Горизонты. Сборник яркой современной фантастики

Лейтенант ошарашено кивнул. Такой ответ удовлетворил барона, и он вновь скрылся в своем номере.

Все произошло так быстро, что мы даже не успели как следует попрощаться с сержантом… Черт, уже не помню его имени. Приехали врачи, увезли тело. Потом к нам подошел лейтенант и сказал:

– Он был достойным солдатом и погиб, выполняя долг. Надеюсь его пример научит вас кое-чему. У нас есть приказ: беречь барона до аудиенции. Потом, Вальдкеп, скорее всего, не жилец, но это уже не наша забота. Наша – чтобы он дожил до того дня, когда сможет явиться пред очи его величества императора. Николсон! Принимай командование отрядом вместо сержанта. Составь график дежурств с учетом… боевых потерь. Вольно. Разойтись.

После этого он развернулся и деревянной походкой ушел к себе в комнату. Мы же уставились на Никлсона, который неожиданно получил повышение.

– Повторяю для особо тупых, – сказал он. – Ситуация дерьмо. Мы должны охранять ходячий труп, которого к тому же хотят убить. Сержант сам виноват в том, что сдох. Ура героям. Те, кто не дежурит у дверей, может помянуть старого толстяка.

А потом криво ухмыльнулся и положил на стол немного денег.

Кто-то сбегал за выпивкой, и мы принялись топить шок в алкоголе. Получалось плохо.

Черные тучи рванулись навстречу.

Я ведь солдат – отмахнусь, не замечу.

Сердцем на штык, полоснуть по врагу,

Скоро приду на небесное Вече…

Заунывное пение Кравица хорошо усыпляло утомленный алкоголем мозг. Но заснул я только перед рассветом.

3

На утро служба продолжилась. Мы по очереди стояли перед входом в апартаменты барона и проверяли каждого, кто хотел войти. Чтобы Вальдкепа снова не попытались отравить, нам прислали рядового Аревича. Он пробовал всю пищу, предназначенную Вальдкепу, и каким-то образом определял, отравлена она или нет. К штурм-отряду нашему этот «дегустатор» приписан не был, караул не нес, поэтому и возиться с ним никто не хотел. Какое-то время он потерся рядом с нами, потом отправился в сторону кухни, и оттуда уже не вернулся. Видать и жал там, в обнимку с кастрюлями. А нам приходилось часами простаивать у проклятой двери, ждать, пока нас не сменят.

– Ладно, парни, Вы тут дежурьте, а я пойду отдохну, – довольным голосом произнес Кракен и направился явно не в комнату.

– Опять горничным мешать? – недовольно спросил я.

– Не твое дело, сынок, – ухмыльнулся этот урод и пошел прочь.

На всех смерть сержанта повлияла по-разному. Я был подавлен. Дэнни сердит. Кравица такой ерундой, похоже, прошибить было трудно. Он вел себя так, будто ничего не случилось. Лейтенант утром куда-то ушел, потом вернулся и затаился в своей комнате. Здоровяк Клюв почти все свободное время проводил за чисткой оружия. Ирвин беспокойно ходил из угла в угол. А Мерль уже трудился на любовном фронте. При сержанте он всегда был в отряде только вторым по части баб, теперь же стал номером один. Меня это, признаюсь честно, прямо-таки бесило. Так пользоваться смертью своего товарища? Отвратительно.

– Кр-р-ракен, – недовольно буркнул я.

Как мне рассказывали, наш боевой коротышка Кравиц как-то пошутил на его счет. Мол, Мерль, как только девушек увидит, сразу щупальца во все стороны распускает и айда в погоню. Настоящий кракен. Было удивительно, как не совпадали смазливое лицо Мерля и слово "Кракен", поэтому, естественно, отделаться от этой клички Эдвард уже не сумел. Что и говорить, Кравиц подбирал отличные прозвища.

До конца моей вахты у дверей комнаты барона оставалось каких-то жалких пятнадцать минут, когда к барону вдруг пришел посетитель. Стройный молодой человек в униформе почтальона принес посылку и объявил, что должен передать ее Фридриху фон Вальдкепу в руки. Мне до этого обыскивать людей еще не приходилось, поэтому я просто мялся в стороне, пока Ирвин засовывал руки в чужие карманы. Наконец почтальон был ощупан, и Ирвин перешел к посылке.

– Покажите, пожалуйста, что в коробке.

– Извините, господа, но это предназначено барону лично.

– Ради бога, – пожал плечами Ирвин, – отдашь ему. Но содержимое показать ты должен. Иначе не пустим.

Подумав некоторое время, почтальон нехотя кивнул:

– Хорошо. Но только в присутствии барона, – а затем, чуть тише, добавил: – Иначе с работы могу вылететь.

– Бэримор! – заорал Ирвин. – Позови своего хозяина! Ему посылка!

Я уже не помню, кто дал баронскому слуге такое прозвище, и откуда оно вообще взялось, но прилипло намертво. Наверное, опять Кравиц постарался. Больше некому.

– Я слышу вас господа, – отозвался невозмутимый Бэримор, – сейчас позову. Вы можете зайти.

Мы с Ирвином и почтальоном не преминули воспользоваться приглашением. Где-то с минуту слуги не было. Затем он появился и объявил:

– Его превосходительство не может подойти. Он распорядился отдать посылку мне.

Почтальон заметно занервничал:

– Но у меня приказ. Я должен… Прямо в руки… подпись…

– Не переживайте об этом, сэр, – отозвался Бэримор. – Я умею расписываться за господина барона так, что никто не отличит.

– Ну, вот и ладушки! – обрадовался Ирвин. – Открывай, мы должны проверить. Вдруг там бом…