Горькая брусника

Наконец, мы попали на маленькую полянку. При виде нас толстяк разразился руганью.

– Отвяжите хотя бы ноги от рук, терпения больше нет.

Николай бледный до синевы молча сверкал глазами в мою сторону.

– Молодец, Настя, так и вправду невозможно развязаться, – похвалил меня Илья. – Но как, как ты справилась с двумя мужиками. Не понимаю.

Иннокентий посмотрел на меня с уважением.

– Голову Николаю проломил он, – Я кивнула на толстяка. – А этого я оттолкнула ногами, мне кажется, он ударился обо что-то башкой.

Илья заметил кровь и подошел ближе.

– Он приложился головой о пенек. У него наверняка тоже голова пробита.

– А потом я обоих эфиром угостила. У Николая в сумке нашла. Он сам мне об этом сказал.

Мы с Ангелом смотрели, как Иннокентий с Ильей распутывают мои узлы и одевают на преступников наручники. Матвей держал меня за руку, словно я была маленькой девочкой и шепотом выговаривал:

– Никогда ещё так не переживал. Ты меня седым раньше времени сделаешь. Ужасно хочется запереть тебя в комнате и никуда не выпускать.

Я отогнала комара, противно зудящего перед лицом, и тихо сказала:

– Теперь незачем меня запирать, маньяк пойман.

***

После приезда следственной бригады меня отпустили домой. Матвей коротким путём вывел меня к дороге и по пути говорил, говорил. На мой прямой вопрос, что связывало его с дочерью Полины Андреевны. Он ответил:

– Ничего.

Я остановилась и посмотрела на Матвея. От честного ответа Ангела зависели наши отношения. И он это, наверно, понял – почувствовал сердцем: сейчас не время скрытничать.

– После окончания института Физической культуры я вернулся в Вереево. С Олегом мы дружили со школы. Я нашёл его на конюшне, чудом сохранившейся после развала лесхоза. В стойлах находилось с десяток лошадей. Леспромхоз к тому времени почил в бозе, участки для вырубки леса выкупили частники. Здания столовой и конторы начали разрушаться. Бывшие работники теперь ишачили на новых хозяев. Меня поразило запустение на прежде ухоженной территории. Ты видела: какое там красивое место. Мы поговорили. Как я понял, лесхоз давно преобразовался в ЗАО, и от ранее большого предприятия осталась только контора в Вереево и несколько гектаров леса. Громов получал копейки от этого ЗАО, его лошадки возили дрова и сено для сельчан. Надеюсь, ты заметила: ни газа, ни центрального водоснабжения в селе нет. Я мечтал организовать своё дело, связанное с туризмом. Идея вырисовывалась только в общих чертах. А тут была готовая площадка для турбазы. Если подремонтировать здания, навести на территории порядок, можно уже на следующий сезон принимать туристов. Я рассказал Олегу, он чуть не заплакал. Оказывается, его драгоценные лошади должны были пойти под нож. Конюшню и лошадей собирались ликвидировать. Видите ли, их содержание убыточно для новых хозяев. Впервые видел слёзы у своего друга. Громов с детства любил и ухаживал за лошадьми. Он и на ветеринара выучился, чтобы лечить их. В общем, нам удалось взять кредит, немного помогли друзья. Мы выкупили здания, лошадей и участок леса. Не буду утомлять тебя рассказом, только скажу: через три года нам удалось не только отдать кредит, но и выстроить новые домики. Сейчас «Серая сова» стабильно приносит прибыль. Нам сильно повезло, что в самом начале не пришлось тянуть свет и воду на базу. Электричество провели ещё в советское время, а воду качают скважины. Там водоносный слой близко.

Мне было интересно слушать Ангела, но я хотела узнать о Светлане, а он начал рассказ издалека. Пришлось терпеливо внимать его словам. Мне подумалось: вряд ли Матвей разговорчив, поэтому пусть выговорится.

– Тяжело вспоминать историю с дочерью Полины Андреевны. – Ангел катил мотоцикл, капли пота блестели у него на лице. Он остановился отдохнуть, теперь береза послужила опорой для «Ямахи». Матвей сломал ветку у орешника и стал сбивать головки васильков, растущих на полянке.

Я с возмущением забрала у него ветку. Как ребенок, тянет время.

– Я тебя слушаю.

– Мы с Олегом решили немного отдохнуть от забот, половить рыбу, искупаться. На пляж пришли две девушки. Мы познакомились с ними – это была Светлана с подругой. – Он замолчал.

Сердце сжалось от переживания и ревности. Пришлось напомнить о себе.

– Дальше. – Я вдруг испугалась и захотела ему сказать: – Ничего не говори, не надо.

Матвей посмотрел мне в глаза, улыбка тронула его губы.