Горькая новь

- Отпусти ты Митриевна к нам свою девку - то Манюшку, пусть она послужит людям, выручит из нужды, пописарит у нас, мы будем ей платить зерном из общественных фондов - всем сходом просим. На завтра с утра в сельревкоме появился новый секретарь, четырнадцатилетняя Мария Анатольевна, кое - кто звал и так. На столе перед ней ворох бумаг, требующих срочного ответа, на многие отвечает, а к некоторым и ума не приложит. Что с неё возьмёшь, привлекать к ответственности не будешь, она не совершеннолетняя.

* * *

Колесников, как всегда, угрюм и молчалив. Остались позади Колбино и Топольное, громкие встречи и проводы устраивали только дворовые собаки. Днёвку решает устроить на заимках в ключе "Шинок". Разведка впереди за километр, следует тихо, всё проверяет. На устье ключа, выше моста через Ануй, стояла мельница с крупорушкой, возле которой у коновязи кормились несколько распряженных лошадей, не много поодаль стояли сани с охапками сена. Помольщики спали в избушке и не видели, как мимо прошёл отряд, но следивший за помолом засыпка, не только рассмотрел вооруженных всадников, но и насчитал около полутора сотен человек. Он остановил мельницу, разбудил людей, все они быстро уехали в село и сообщили по начальству. В Чёрном Ануе власти быстро созвали отряд, для оказания отпора.

Вверх по "Шинку" было более пятнадцати заимок, в некоторых жили со скотом лето и зиму. Природа чудесная, пышная растительность, приволье для жизни. В верховье ключа был знаменитый водопад "Шинок". В глубокой ложбине ветра не бывает, здесь намного теплее, чем на речном тракте, но на вершинах гор гудела верховка. С дороги не сворачивай, не вылезешь из сугробов. От всех заимок, вниз по ключу, неслись своры собак, они с остервенением бросались под ноги лошадям. Всадники, не спрашивая хозяев, занимали дворы, давали лошадям сено и, оставляя часовых, заходили в избы. Штаб разместился в большом крестовом доме. На исходе дня Колесников дал распоряжение по отряду, сменить исхудалых лошадей на хозяйских, чему многие вояки обрадовались. Начался обмен. Забирали даже с хозяйскими сёдлами, своих, со сбитыми спинами, отпускали в пригон. Жители заволновались, некоторые пошли с жалобами. Ларион Васильевич со злостью начал выговаривать жалобщикам, что если у вас забирают без обмена чонари, вы же не идёте жаловаться к комиссару, боитесь. Эка беда, что мои ребята обменили своих уставших лошадей. Мы же за ваши, за народные интересы пошли воевать. Вы должны быть вместе с нами, угас партизанский дух. Кроме лошадей поделитесь ещё и шубной одежонкой.

С наступлением темноты отряд ушёл, минуя села Белого и Чёрного Ануев. К утру, перевалив отроги хребта, стали спускаться в ложбину. В этих местах, как было написано в письме, должен ждать отряд Пьнкова. Отправили разведку, вскоре вернулся связной. Пьянков расположился лагерем километрах в пяти. У него три десятка хорошо вооружённых людей, русские и алтайцы. Сейчас там готовятся обедать, варят в казанах мясо. Горячий бульон с жирным мясом отогрел души, все стали живее, веселее. Здесь решено было остановиться на днёвку и обсудить дальнейшие планы. Пьянков настроен развивать боевые действия отсюда, но Колесников резонно доказывал, что здесь их всех перебьют. Надо идти в Катанду. Вернулась разведка, они привели с собой продинспектора и какого - то партийного работника из Уст - Каннского аймака, после допроса их убили. В намеченное время снялись со стойбища, на карлыкском седле их обстреляли, бой длился около двух часов, появились убитые и раненые. Нападавшие отошли, и отряд через горы спустился в Ябоганскую степь. Колесников спешил дойти до Уймона. Прошли Сугаш, Абай, Усть - Коксу. Заняли село Нижний Уймон, до Катанды оставалось не более двадцати километров, там был штаб Кайгородова. За их продвижением следили и в Катанде уже знали, какой отряд пришёл, в каком количестве и кто им командует. Колесников направил к Кайгородову семь человек с предложением о встрече, чтобы обсудить условия объединения. Колесниковских посланцев встретили, разоружили и оправили в штаб, Кайгородов немедленно отправил нарочного с приглашением пожаловать к нему в ставку.

Колесникова, Бунькова, Ванькова и Пьянкова сопровождал катандинский кавалерийский конвой. В селе сплошные посты да разъезды, оградах много военных. Кайгородов, со своей свитой, ждал на крыльце дома. Спустившись навстречу, он протянул руку.

- Господин Колесников, прошу следовать за мной.

Открыв дверь, впустил всех прибывших, и своих штабных, вошёл сам. Посреди большой комнаты стояли накрытые столы. Всё было заранее приготовлено.

- Пожалуйте, господа, за столы, - широким жестом пригласил хозяин. Все расселись, сам сел напротив Лариона Васильевича.

- Господа, предлагаю выпить за встречу, за наше дело, за победу над общим врагом. Выпили. О делах говорить не спешили. Захмелев, говорили обо всём, только не об объединении отрядов.

- Вы, господин Колесников, сколько воевали с германцем и в каком звании закончили войну?