Горькая новь

В стране должно быть установлено всеобщее обязательное народное образование. В школе проводится принцип трудовой системы и обязательное преподавание технических знаний и ремёсел. Лицам, наиболее способным, государство по принципу обязательности даёт высшее образование. Все культпросветорганизации сохраняются и расширяются.

Военное дело

Армия служит только для внешней обороны, комплектуется по территориальной системе. Солдат служит в округе своего постоянного местожительства.

Заключение.

Стоя за отмену крайностей и исключительных положений революционного времени, мы признаём необходимостью отмену смертной казни и наказаний бывшим политическим противникам.

Пресекаться, наказываться могут лишь новые посягательства на народную свободу. Считаем необходимым, что борьба должна пойти по линии примерения. Обращение к оружию является лишь как печальная необходимость при упорстве противника и для самозащиты.

Колесников ещё дважды вёл длинные беседы с Кайгородовым, но в чём - то они в корне не смогли сойтись, и Ларион Васильевич со своим отрядом ушёл обратно. Были и совместные бои, в основном оборонительные, но уже тогда ясно стало, что надо уходить за границу. А этого не могла вынести мужичья душа. У всех, без исключения, она рвалась домой, к своей земле, к своим семьям Решено было возврашатся в неизвестность, безысходность, но домой. К нему присоединились два десятка казаков из Чарышска и бийский купец Тырышкин со своими людьми. Обратно шли с боями, потеряли около тридцати человек, пока лесными тропами не вернулись в район Тележихи. Про всё это мне позднее рассказали бывшие там Михаил Матвеевич Загайнов и Авдей Колесников.

* * *

Мой отпуск пролетел быстро. Деревня готовилась к севу. Отец тоже налаживал пашенную сбрую и бороны, дедушка протравливал известью зерно. Приближалась пасха, праздновать её не с чем. Хлеб выгребен, вкус яиц уже забыли, изголодавшиеся коровы молока не давали. Захлестнуло деревню горе - горькое, кругом слёзы. В последние дни моего отпуска пришел лесообъездчик Иван Королёв. Он сказал, что знает глухариный ток, можно на ночку съездить и не за голый стол сядем, за одно и нарвём слизуну. Отец не возражал и посмеялся, что может быть, под дичь запряжете телегу с большим коробом. С тем напутствием и отправились. В пяти километрах от Чернового, по Проходному логу, стояла старая избушка и жил в ней дед Василий Ветров. Имел он лошадь, корову и несколько кур. По ограде у него протекал чистый ключ студеной воды. Кругом лес до небес и высоченные горы. Приволье. Как он рассказывает, когда не много выпьет медовушки, хариус из ручья выходит пастись вместе с коровой. Может и врёт, но у него этот хариус и свежий и вяленый не переводится. Вечером за ужином он подкладывал нам варёных рыбин, уговаривая ещё покушать. Наши лошади паслись на приколе, а сами мы крепко уснули на пихтовом лапнике. Рано утром направились на глухариный ток. Там под низкорослым кедром, был заранее сделан скрадок. Начало светать, самое время. Вот прилетел первый глухарь с двумя копалухами, подлетели ещё и ещё, начались брачные танцы. И вдруг слышим не громкие голоса и лошадиное ржание. Сверху спускался вооруженный отряд, одеты больше в калмыцкие шубы. Наехали прямо на наш скрадок, это были колесниковцы. Забрали у нас ружья и заставили идти вместе с ними. Почти половина отряда проехала дальше в село, а командир и остальные спешились у избушки. Колесников сел на чурбак и начал нас расспрашивать. Чувствовалось, что они только что приехали в родные края, интересовало его всё. Потом он разрешил нам ехать домой. Пока засёдлывали лошадей, все уехали вниз, мы же ещё целый час приходили в себя, а у меня потом долго ещё бурлило в животе. Отряд вошёл в село и мать начала посылать отца, чтобы он нашёл нас и предупредил об опасности. Отец, со связкой узд, подходил к паскотине, когда мы спускались сверху. Он начал размахивать руками и ещё издалека говорить о том, что мы идём в пасть к зверю, рассказываем, что уже там побывали и остались живы.

Войско разместилось по квартирам. Мокрые, грязные, вшивые, голодные и злые на весь свет и на себя. Все давно понимали, что победы не будет и приближается час расплаты. В этот раз штабом Колесников остановился в отцовском доме, где жила семья брата. Мужики его приход восприняли как ещё одну напасть, теперь даже на пашню без пропуска не выедешь, а это потери рабочего времени сев затянется, а может быть, и вовсе сорвётся. Кормить такую ораву накладно, а за ним придут чонари. Снова стрельба, тогда и с пропуском самому не захочется никуда выезжать. Ясно, что даже если Колесниковцы разбегутся, солдаты всё равно, ещё долго будут сидеть на крестьянской шее. Да провались ты в тартарары такая жизнь! По заведённому, изученному, порядку в концах деревни расставлялись посты. Спустился из "будачихинской бастилии" Бурыкин, за зиму отрастивший полуаршинную бороду.