Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

В связи с судебными процессами над членами ОУН, достаточно, по моему мнению, указать на следующее: В "Содержании разделов" "Очерка истории ОУН" многократно встречаем такие слова, как: "активное сопротивление", "атентаты" (то есть покушения с целью убийства), "саботажные акции", "экспроприационные акции", "карательные акции против изменников", "нападение", "убийство". Все эти термины имеют один знаменатель: убийства. Убийства, организованные и осуществляемые ОУН, о которых и сегодня литература ОУН пишет с чувством гордости. Убийство — действие со значением убивать. Насильственное лишение жизни как уголовное преступление, — такое вот лингвистическое определение слова "убийство"[125]. А ими, убийствами, которых на совести УВО-ОУН в период до войны было сотни, а то и тысячи, и до сих пор гордятся националистические авторы. Автор "Очерка истории ОУН" без капли стыда говорит о них.

Во время, когда ОУН убивала людей, на территории Польши действовал Уголовный Кодекс (1932 г.), в котором была статья 225 пар. 1: Кто убивает человека — подлежит наказанию заключением или смертному наказанию.

"Юридический словарь" так говорит об убийстве: Убийство — преступление, которое заключается в противоправном преднамеренном или по неосторожности лишении жизни человека… одно из самых тяжелых преступлений[126]. Здесь, по-видимому, нет потребности говорить, что все, совершенные УВО-ОУН убийства, не относятся к категории "по неосторожности".

Саботажные акции, которые выполняла ОУН, следует понимать как диверсию, которая интерпретируется как:… подрыв (поджоги, разрушение и тому подобное), которые совершаются… с целью ослабления экономического или военного могущества[127].

Принимая во внимание факт, что территория, на которой УВО-ОУН совершала убийства и диверсию, была, согласно с международным правом, территорией Польши, на которой действовали законы, которые под угрозой наказания запрещали убивать и совершать диверсию, а организатором этих убийств и диверсий была ОУН — оправданно называть эту организацию преступной. ОУН, как это видим из ее идеологии, возникла с целью перманентно совершать преступления: путем террора, убийств пытаться построить и расширить украинское государство. Организация, в идеологию которой легли элементы преступлений, которая организовала и выполняла преступления руками своих членов, справедливо должна быть названа преступной. Кто не отмежевался от этой преступной идеологии, кто не отмежевался от совершенных злодеяний ОУН, тот не имеет права говорить о "демократии", о "гуманности" какой-либо фракции ОУН. А обсуждение самых тяжелых преступлений ОУН — впереди. Однако уже здесь следует указать на то, что ОУН, кроме криминальных преступлений, совершила еще и политическое преступление через узурпацию выступать от имени всего украинского народа. Этим ОУН запятнала украинскую нацию. Именно поэтому, помимо прочего, пишу этот труд, чтобы широкие круги поляков, евреев и других народов поняли: ОУН — это не украинский народ, это всего лишь небольшая его больная частица, заболевшая вирусом интегрального донцовского украинского национализма, вирусом ненависти, бесчеловечности, террора, фанатизма, неугомонности в достижении своей цели.

Когда речь о суде и наказании заключением, то нужно сказать также об условиях, в которых украинские националисты отбывали его. Не наилучшим ли доказательством для иллюстрации этого будет служить описание пребывания в тюрьме во Вронках узника-украинца, будущего священника, отца Федорива. С этим описанием я столкнулся в первый год после моего приезда в Канаду. Работая корректором в издательстве "Новый путь", я натолкнулся в библиотеке на небольшую книжку п.н. "Вронки". Темой книжки были условия отбывания наказания в названной тюрьме. Я обратил внимание на книжку потому что, проходя студенческую практику в суде в Бидгоще, я узнал, что тюрьма во Вронках — одна из самых тяжелых в Польше (рядом с Стшельцами-Опольскими).

На книжке не было фамилии автора, были только его инициалы — Ю.Ф. И я почему-то спросил сотрудницу "Нового пути" — кто является автором этой книжки? Госпожа Надежда Г., личность весьма культурная, на удивление чувствительная к несчастьям других людей, единственная галичанка, которую я здесь встретил, которая знала украинский литературный язык — сказала мне, что автором книжки является отец Юрий Федорив, доктор философии, на то время уже пожилой человек. Эта книжка была напечатана в типографии мужа г-жи Надежды Г., поэтому она знала фамилию автора.

Меня, как юриста, который четверть столетия проработал в польском суде, настолько заинтересовал текст, что я с нескольких страниц сделал себе фотокопии (ксерокс) и сохранил их. Сейчас сожалею, что не могу сказать год издания книжки, но знаю, что в Торонто после войны. На копиях имеются обозначенные оригинально страницы, поэтому на них буду ссылаться.