Горькая радость

— Мне это понятно. Он всего добивался сам, и в нем сильна гордость рабочего человека. Я всегда преклонялся перед его успехами.

— А сейчас Грейс пришлось с фонариком идти в телефонную будку, чтобы позвонить мне. Ей надо установить телефон, и желательно не спаренный.

— Грейс его получит.

Китти наклонилась к Грейс:

— Ты объяснишь Беру, что это для папочкиного спокойствия. Без телефона ты и мальчики практически отрезаны от семьи.

— Целиком с тобой согласна, Китти. Если бы отец не был священником, Бер прислушивался бы к его мнению, но церковников он терпеть не может. Он говорит, что все войны начинались из-за религиозных распрей.

До Грейс наконец дошло, что со всеми проблемами ей придется разбираться самой. И виновата во всем только она. Если бы не ее бездумное мотовство, у Бера на счету сейчас было бы не меньше тысячи фунтов. Хочешь не хочешь, а за прежнее легкомыслие придется платить.

— Ну что ж, мои новости вы узнали, и теперь нам остается только ждать до завтра, когда проснется Бер, — бодро произнесла Грейс. — Ты поговоришь с ним, Чарли?

— Ну, конечно. Я приеду в девять.

Он поднялся из-за стола.

— Жду тебя в машине, Китти.

— Когда он узнает о ребенке, у него сразу улучшится настроение, — улыбнулась Грейс. — Только не думай, что я не понимаю, кто во всем виноват. Это из-за меня у нас в банке ничего нет.

Китти изумленно взглянула на нее. Перед лицом этой ужасной катастрофы исчезли бесконечные сетования, нытье и жалость к себе. Грейс вовсе не собиралась становиться мученицей.

— Жаль, что ты так рано ушла из больницы. Сейчас тебе было бы легче найти работу.

Грейс улыбнулась и покачала головой:

— Нет, об этом не могло быть и речи. Когда мы встретились с Бером, я сразу поняла, что мне его Бог послал. Да я бы ползком проползла до самого Китая, лишь бы быть с ним. Ты чуть ли не год изводилась, выходить ли тебе за Чарли, а я не сомневалась ни одной минуты. Что-то мне подсказывало, что Бер — моя судьба.

Китти острым копьем кольнула зависть — почему глупая, пустоголовая Грейс сразу же разобралась в своем избраннике, а она, умная и тонкая, была так слепа к Чарли? Это значит, что Грейс любит мужа гораздо больше, чем она? Чарли тоже сразу влюбился в нее. Может, с ней что-то не в порядке, если ей потребовалось столько времени, чтобы проснулись чувства?

Китти села в машину вскоре после ухода Чарлза. В полумраке кабины ее лицо казалось измученным. Да, вот это удар. Теперь Грейс придется поддерживать.

— Тебе будет непросто уговорить Бера, — сказала она.

— У бедняков обостренное чувство собственного достоинства.

— Что плохого в том, что он не хочет использовать связи?

Чарлз коротко рассмеялся:

— Весь мир их использует, как только может, и прежде всего политики. Бедняга Бер слишком горд, чтобы тянуть за веревочки, и, значит, его сыновья никогда не получат теплых местечек, а я к тому времени буду слишком занят своими сыновьями и не смогу ему помочь. Так что он должен не упустить свой шанс сейчас.

Внутри у Китти что-то оборвалось, она чуть слышно простонала:

— Чарли, не искушай судьбу!

— А в чем дело, дорогая?

— Дома скажу.

Но сначала они сели ужинать, и Китти почувствовала, что на языке у нее свинцовая гиря. Утреннее настроение ушло, его омрачили печальные новости Грейс. Обескураженная Китти снова завела разговор о Грейс, не замечая растущего раздражения Чарли — столько переживаний из-за сводной сестры?

— Она собирается выращивать овощи и просто счастлива, что пару лет назад посадила яблоню и грушу. Ха! Это Джек Терлоу их посадил, а не она. И еще она хочет разводить птицу — это наша-то Грейс.

— Какую еще птицу?

— Да кур, конечно, что же еще.

— Куры рифмуются с дурами.

— Не остроумно.

— Я и не думаю острить.

Повисло молчание, тягучее, как патока.

— Чарлз?

— Ты наконец назвала меня нормальным именем?

— Да.

Глаза у Чарлза заблестели, он довольно вскинул голову:

— На Чарлза я отзываюсь с удовольствием.

— У меня будет ребенок.

Ее слова ошеломили его; он с изумлением уставился на жену, чуть приоткрыв рот. На лице отразилась вся палитра эмоций, в глазах вспыхнул огонь. Судорожно вскочив, Чарлз заключил Китти в объятия.

— Китти, моя дорогая Китти! Ребенок? Наш ребенок? Когда, любовь моя?

— Нед Мэсон думает, что в декабре. Я ходила к нему сегодня утром, чтобы окончательно удостовериться, и он сказал, что я на пятом месяце. — Китти рассмеялась, и ее смех показался Чарлзу победной песней. — Вполне пристойный срок после свадьбы, мы с тобой плодоносная пара, как бы выразился мой отец.

Посадив Китти к себе на колени, Чарлз благоговейно положил ей руку на живот.

— Вот он, здесь, и ему уже четыре месяца! Ты хорошо себя чувствуешь? Нед доволен?

— Он в восхищении. Таз у меня достаточно широкий, все остальное в полном порядке, обмен веществ идеальный, короче говоря, глаза у меня блестят, нос влажный, хвост трубой.

— Это мальчик, — уверенно произнес Чарлз.

— Семейная статистика говорит в пользу девочек.

— Но у Грейс же мальчишки.

— Я об этом и говорю. У отца было четыре дочери, и Грейс, вероятно, уже исчерпала мужской лимит.

— Ничего не имею против девочек. На одной из них я, как известно, женился.