Горькая трава полынь. Книга первая

Утренняя ситуация повторялась с какой-то поразительной точностью. Амирэль опять лежала на груди Владыки, только теперь он не задавал вопросов, не шарил руками по ее телу, а, кажется, беспробудно спал, и девушка могла смотреть на него так, как ей всегда хотелось: с нежностью, с любовью, разглядывая каждую черточку на его лице.

Во сне он выглядел совершенно иначе. Сейчас он казался очень молодым и все таким же красивым. Разгладились тонкие лучики морщинок у глаз, безмятежная улыбка тронула губы… Ами вдруг вспомнила манящую теплоту этих губ, находившихся так близко, что было практически невозможно удержаться от искушения ощутить хоть на миг их сладостное прикосновение.

— Ты моя луна, мое небо и звезды, — прошептала Ами, вспоминая чувственные слова эльфа. — Моя вселенная… — потянувшись к губам Элла, девушка осторожно коснулась их своими, а потом прижалась смелее, вкладывая в прикосновение все свои чувства.

Тяжелые мужские ладони внезапно опустились на ее затылок и спину, и одним резким движением Ами оказалась перевернута и подмята под сильное тело эльфа.

Горячее дыхание Элла опалило щеку девушки, щекотно зашевелило волосы у виска, он выдохнул с тихим полустоном и набросился на губы Амирэль, сминая их каким-то безрассудно-отчаянным поцелуем.

Сознание начало вязко тонуть в нахлынувшей пучине чувств, и где-то в промежутках между ударами сердца Ами вдруг поняла, что значит любить. Так, как никогда в жизни. Безумно. Страстно. До остановки пульса и лихорадочной дрожи в уже, кажется, не принадлежащем тебе теле. Когда готова отдать любимому все, что он попросит — искренне, безропотно, ничего не прося взамен.

Амирэль запускала пальцы в шелковые волосы Элла, задыхалась от жгучего напора его жадных губ: мягких, теплых, с привкусом сладкого вина, и в этот миг была пьяна им — синеглазым эльфом, забравшим себе ее сердце и душу.

— Моя Олли, мое сердце, я люблю тебя, — перестав терзать губы Амирэль, прошептал Элл, а потом, бессильно уронив голову, уткнулся лицом в плечо девушки и уснул.

Ласково гладя лежащего на ней мужчину ладошками, Ами полными слез глазами смотрела в потолок. Она ведь знала, что он любит другую. Знала, понимала, что так будет всегда, и ничего не ждала. Тогда почему так больно? И почему так хочется, чтобы поцелуи, которые он минуту назад так самозабвенно дарил другой, принадлежали только ей?

Тяжесть его тела нравилась Амирэль. Оно так правильно повторяло изгибы ее собственного, словно создано было именно для нее. Подниматься не хотелось. Так приятно было слышать ровное дыхание мужчины, чувствовать теплоту его носа и губ, прижимающихся к ее шее и представлять себе, что так будет всегда. Что когда она проснется утром, его руки все так же будут обнимать ее, даря ощущение защищенности и тихого безоговорочного счастья. Жаль, что мечты и реальность были так далеки друг от друга, как два берега широкой реки, и завтра Владыка, увидев ее в своей постели, сначала придет в ужас, а потом просто выбросит и из своего дворца, и из своей жизни.

Осторожно перевернув эльфа на спину, Ами подложила ему под голову подушку, бережно стянула сапоги и укрыла тонким покрывалом. Грустно полюбовавшись на любимого мужчину еще несколько минут, девушка невесомо коснулась губами его лба и тихо покинула комнату. До утра оставалось несколько часов, которые Ами с пользой могла провести в библиотеке. Вторая бессонная ночь еще никак не сказывалась на самочувствии девушки: исключительные способности нелюдей позволяли ей не спать и не есть сутками без какого-либо вреда для организма.

* * *

Приставив к книжным стеллажам лестницу, Амирэль вновь принялась выискивать книги об исцеляющих. Их здесь было очень много, но ни в одной из них ответа на свой самый главный вопрос девушка не находила. На рассвете она вернула все фолианты на место, выставив их в той же последовательности, что и брала. Манэльдор был на редкость внимательным и проницательным магом, и заметь он, какие книги читает его подопечный — сразу обо всем догадается. Раскрываться Ами не хотела, опасаясь, что ее сразу изолируют от Владыки.

Убрав за собой все следы, Амирэль оставила на столе пару книг по тому материалу, что они сейчас проходили с дворцовым целителем, и уже собиралась вернуться в свою комнату, как в дверь библиотеки сначала тихо постучали, а затем в образовавшейся щели появился породистый нос Итилгила.

— Амир? — жизнерадостный голос эльфа сейчас звучал как поминальная элликия*. — Ты здесь?

— Что случилось? — испугавшись, что Эллу стало плохо, воскликнула Ами.

Вошедший следом за своим носом мужчина болезненно скривился и втянул шею в плечи, словно его только что чем-то ударили по голове.

— Зачем так кричать? — прохрипел он. — Я не глухой.

Вопросительно приподняв бровь, Ами сложила на груди руки, застыв в красноречивом молчании, кажется, догадываясь, зачем понадобилась начальнику ольдта.

— Манэльдора и Амлоха нет, — сокрушенно сообщил он не являющийся для Ами новостью факт.

— И? — не желая облегчать эльфу задачу, кивнула Амирэль.

— А ты целитель, — возмущенно заявил Тиль.