Горькие травы Чернобыля

– Так быть может, ты, Вов, или Вы, Николай Григорьевич, залезете в это колесо? Вдруг там…

– Ой, сынок, шо-то мне, старому пердуну, не больно хочется лезть в непонятно какой ад! —вздохнул Николай Григорьевич. – Сгину еще в том чёртовом колесе!

– Я, Жень, хочу капитана получить, а не койку в психушке, – буркнул Климчук, – но, думаю, поговорим еще об этом в спокойной обстановке. Оставь-ка мне ваш телефончик.

«Рафик» тормознул возле здания ПТУ, где теперь обосновалась правительственная комиссия и местное начальство. Из здания немедленно выскочил отец, взмахнул руками, и мы побежали навстречу друг другу.

– Уже пешком хотел идти в Припять, – обнимаясь, ворчливо сказал он, – почему по радио не отвечали?

– Рацию спёрли, – меланхолично сообщил Климчук, – что, пора на выезд, в Киев?

Подошел Лельченко. Оглядел всех. Пожал каждому руки:

– Хто ж воно знает, может свидимся когда еще? – с некоторым сомнением сказал он.

Увидеться нам больше никогда не довелось. Свою работу на площадке АЭС Лельченко выполнил добросовестно и честно. Свои рентгены тоже получил сполна…

Климчук плюхнулся на водительское сиденье. «РАФ», как всегда, завёлся чётко.

– Объяснятся на КПП будем долго, – сказал Володя, – отмываться тоже долго. В прямом смысле слова.

«Жека, помни про своё обещание! Не забывай!» – Голос Стасика

как-то очень далеко прозвучал в моей голове и замер…

Глава десятая

26 апреля 2016 года двое мужчин торопливо шли по проспекту Ленина украинского города Припяти. Один – высокий, немолодой, располневший, но четко держащий шаг, в парадной форме полковника армии Республики Беларусь. Полковник был седовлас и седоус, но лицо его выглядело моложаво, глаза блестели, и было ясно, что он еще не разменял до конца свой шестой десяток.

Второй мужчина был заметно ниже ростом, несколько моложе, с закрученными на украинский манер усами, полноватый, в старомодных очках-хамелеонах и не по сезону тёплом светлом костюме. В руке он держал черный кожаный кейс, которым весьма эмоционально размахивал в разные стороны, в такт другой руке.

– Вот, спалимся мы тут с твоей белорусской формой, – выговаривал он полковнику, – на черта ты её надел? И так границу пересекли чёрт знает как!

– Полковник, он и в отставке полковник! – гордо отчеканил Владимир Павлович Климчук.

– Форму носить имею право и ни перед какими бандерами раскланиваться не собираюсь!

Человек с кейсом махнул рукой и замолчал. С Володей и в молодости спорить было – обделаешься, а уж теперь и подавно.

Оба с интересом оглядывались по сторонам.

Припять, увы, было не узнать. Из города-призрака она превратилась в город-лес. Её Величество Природа победила радиацию, победила и человека…

Местами асфальт исчез практически полностью. Деревья с молодой, светло-зелёной листвой росли, где хотели. Посреди дорог, площадей, на козырьках подъездов, а порою и на крышах домов. Парки превратились в леса, дома обветшали, с них то и дело осыпалась штукатурка, многие окна были открыты нараспашку, а стёкла практически всюду отсутствовали. За прошедшие три десятка лет город растащили по винтикам. Из квартир вынесли всё, что было мало-мальски ценного, даже радиаторы отопления. Поснимали проводку, розетки, выключатели, сантехнику. Растащили склады и магазины. Брошенные автомобили угнали и, один бог знает, чьи задницы на их сиденьях получали невидимые рентгены и кто мылся в радиоактивной ванне водой из радиоактивного смесителя.

Мужчины быстрыми шагами, почти бегом, вылетели на Центральную площадь, резво прошлись по густо заросшей травой и деревьями аллее имени Ленинского Комсомола и очутились в парке аттракционов.

– Вот и конечная цель нашего визита, Евгений Константинович, – объявил Климчук, – Альфа и Омега всего сущего – Ваше любимое чёртово колесо!

– Мы перешли на Вы? Давно? – спросил Евгений Константинович.

– Это я, исходя из торжественности момента, – шутливо заявил Володя.

Но тут же нахмурил брови, сосредоточился и остановился.

– Постоим, осмотримся, покурим, – четко, как в юности, беспрекословно объявил он.

Оба закурили. Осматривались по сторонам. Колесо обозрения было на своем месте. Некогда ярко-желтое, а теперь ржавое. Оно никогда не работало. Планировали открытие на 1 мая 1986 года, да вот…

Сколько же годков утекло! Сколько всего случилось за эти три десятилетия! Не стало великой страны, некогда единый Союз распался на отдельные государства, и отношения между ними складывались совсем не гладко. Восстановленная было работа Чернобыльской АЭС была прекращена под настойчивым давлением Запада. Украина не смогла удержать планку самой спокойной республики бывшего Союза и, вероятно, прошла свою точку невозвращения к стабильному существованию.