Горькие травы Чернобыля (СИ)

- Через лес не пойдем,- спокойно сказал Стасик,- тут ты прав, он скоро будет рыжим, атомный пепел засыплет его по самые ветки. Чего одежду пачкать?

Я катил свой велосипед рядом с ним. Он что, за одежду переживает?! Я переживал совсем за другое. Мне было тревожно. Воздух пугал своей обжигающей густотой, и глазам лучше не становилось. Но слова Стася слегка успокаивали - я уже понял, что этот парень твёрдо знает, чего говорит.

- Я уже знаю, чего ты хочешь,- сообщил я Стасику.

- Ты хочешь, чтобы я, живой и развесёлый, перелез с вами через "чёртово колесо". Туда и обратно, правильно? Помчался бы к директору Чернобыльской АЭС и рассказал бы ему о будущей аварии? Он, разумеется, мне поверит, страшно испугается, и никакой аварии не будет. А потом Горбачёв в Кремле даст мне медаль "За спасение Чернобыля". Так?

- Чего уж медаль, сразу проси звезду "Героя Советского Союза"!- рассмеялся Стас.- Ты дурак, Жека! Никакой Брюханов тебе не поверит. И никто не поверит. В лучшем случае прогонят, в худшем - заберут в дурдом!

Я удивился. Стась что, воспринял мой стёб за чистую монету?

- Ничего я не воспринял!- сердитым баском загудел Стась, уловив мои мысли. - Я всё тщательно продумал. Слушай внимательно, юморист! Вот мы с тобой школота, верно?

Меня не увидят, тебе не поверят. И взрослому не поверят.

- Смотря какому взрослому,- не согласился я,- если вашему Брюханову позвонит Горбачёв, тогда точно поверят!

- Я понимаю, что у тебя есть телефон Горбачёва и пропуск в Кремль,- с издёвкой произнёс Стась, - и твоё слово для генсека очень авторитетное!

Кажется, мы стоили друг друга. Хорошо, когда у тебя есть ровесник, с которым можно пободаться интеллектом на равных.

В воздухе засвистело, и здоровенная тлеющая головешка брякнулась на землю в десятке шагов от нас. Раскололась на части.

- Хорошо, что не на голову,- спокойно констатировал Стасик,- это реакторный графит, тысяч пять рентген светит, я думаю.

И чему тут удивляться, как сто раз правильно говорил Климчук?

Отдалённый вой сирен послышался с далёкого шоссе. Пожарные машины мчались из Припяти в сторону АЭС. Их можно было различить по мигающим синим маячкам. Я уже знал, что никто из этих пожарников не выживет. Радиация сожжёт всех, обменяв их жизни на потушенный героями пожар.

Мои мысли Стасик улавливал чётко. Он печально посмотрел на меня и кивнул головой:

- Так оно и будет. Я хотел, чтобы ты всё это увидел своими глазами. Пережил всё сам. Иначе нет никакой гарантии, что ты нам сможешь и захочешь помочь.

План Стась и правда разработал неплохой. По его задумке я должен был уехать из Припяти, как можно скорее. Не хватать лишних рентгенов. И вернуться тогда, когда стану взрослым. Пройти через "чёртово колесо". И очень убедительно рассказать о грядущей аварии руководству города. Может быть, поверят человеку из будущего, может быть получится.

Я обдумывал план Стасика. Велосипедные фары мерцали, слабо подсвечивая степную тропу. Тяжелый, словно бы пульсирующий воздух заполнял лёгкие, насытившись металлом и огнём, напрочь забивая запах степной полыни. Какие горькие травы здесь останутся. Они впитают со временем всё - и радиацию, и человеческую боль, и слезы детей, навсегда покинувших землю, которую скоро назовут "зоной отчуждения"...

Я прокашлялся - кашель начинал душить меня. То, что ребята часто кашляют, я заметил уже давно. Радиация делает своё дело?

- Вот смотри, сколько тут если, если, если.- сказал я Стасю. - Если стану взрослым, если смогу приехать, если "чёртово колесо" уцелеет, если оно сработает, если получится вернуться за три часа до аварии и кого-то успеть убедить, если...

Стась оборвал меня. В его глазах я впервые увидел слёзы.

- Жека!- глухо сказал он.- Никаких других вариантов нет. Мы думали по-всякому. Может это глупость, может фантастика, может дурацкая мечта. Может надежда... Только нет других вариантов.

Засопел и зашмыгал носом плетущийся позади Богдан со своей "Десной". Он обогнал меня, попытался заглянуть в глаза:

- Сделаешь? Дай честное пионерское, что сделаешь! Ну, хоть попробуй!

- Я уже комсомолец, Богдан. Я не знаю, смогу ли я это сделать. Но я попробую.

Богдан отвернулся и отстал. Стасик тоже смотрел куда-то в сторону, катя велосипед.

- Вот и шоссе в город,- сказал он мрачно.

- Мне кажется, я плохо себя чувствую, - я повернулся к нему, - от радиации.

- Ну, ещё бы, радиация - злая тётка, - пробурчал Стасик,- тогда тебе пора возвращаться.

- Куда возвращаться?- не понял я.

Стасик подошел ко мне вплотную, наклонился к уху.

- Домооооой!- оглушительно проорал он.

Я потерял равновесие, споткнулся о велосипед и, падая, больно ударился коленом о педаль...

- Чего ты так орёшь? - Климчук испуганно тряс меня за плечо.- Сон плохой увидел?

Я очумело смотрел на него. Оглядывался по сторонам. Жёлтая лампочка накаливания исправно горела в люстре. А вот сквозь заложенное хламом окно слабо пробивался другой свет - уличный, утренний. Почему-то болело колено. Иных признаков нездоровья не ощущалось.

-Да-а, сон, сон, - задумчиво протянул я.

- Ну, вот значит и просыпайся, одевайся,- раздраженно заговорил Климчук.