Горькие травы Чернобыля (СИ)

Штурм кабинки был долгим. Полковник, проявив чудеса армейской выучки, разбежался, подпрыгнул, повис на руках и немыслимым кульбитом закинул пузатое тело внутрь. Кабинка жалобно заскрипела, но выдержала - Советский Союз делал всё добротно, на века.

Не стоит рассказывать, каким способом орущий и матерящийся на всю Припять Климчук втащил в кабинку не менее пузатого напарника. Главное, что это удалось. Непонятно было другое - по ту сторону кабинки была видна всё та же разбитая площадка аттракционов.

Долго размышлять полковники не привыкли. С воплями и упоминаниями загадочной японской матери Климчук бросился вниз. Он не долетел до земли. Пропал в воздухе. Испарился.

Журналист перекрестился, прижал подмышкой кейс и тяжело ухнул вниз.

На пустой площадке парка наступила тишина. Ворона с карканьем приземлилась на билетную будку. Ничего не изменилось. Застывшая Припять и весенний лес посреди умирающего города...

Подошвы демисезонных ботинок больно ударились об асфальт. Я знал, что увижу. Догадывался. И всё-таки в удивлении замер, приземлившись на корточки.

Красивый, юный советский городок сиял огнями ртутных ламп и желтыми окнами девятиэтажек. Подсвеченный лампами красный лозунг "Мир! Труд! Май!" не оставлял сомнений в месте пребывания. Собачий лай и приглушенный знакомый голос, костеривший японскую мать и всех собак Украины, свидетельствовал о благополучном прибытии моего напарника. А вот - и сам Климчук, воевавший с непрерывно тявкающей болонкой. Болонка была смелая, вредная, она ловко увертывалась от полковничьих ботинок и норовила тяпнуть Климчука за штанину. Высокий, светловолосый юноша с неподдельным интересом разглядывал никогда не виданную в СССР белорусскую форму полковника. Потом перевел взгляд на меня.

- Долго пришлось ждать, Стасик?- виновато спросил я.

Мальчишка вздрогнул, подошел ближе, глянул в лицо знакомыми умными глазами.

- Голос всё такой же у тебя... у Вас. Наверное, долго...Это я кинул вам мяч.

Глава одиннадцатая

Мы готовились к поездке около месяца. На квартире полковника в Минске. Осторожно, сначала по телефону, а потом и лично, контактировали со сталкерами "Зоны отчуждения".

Сталкеры шли на контакт неохотно, не понимая конечной цели нашего визита в "Зону".

Но дело, постепенно, двигалось. Климчук сразу решил, что единственный человек в Припяти, который может отнестись всерьёз к нашему визиту - начальник припятского горотдела КГБ УССР подполковник Клочков. Володя сталкивался с ним в том далеком 86-м, вместе лечились после аварии в 6-й клинике Москвы. По словам Климчука, подполковник был мужиком решительным и дотошным, он рассказывал, что еще задолго до самой аварии, Клочков бомбардировал своё руководство докладами о неблагополучной и нестабильной работе ЧАЭС, предсказывал высокую вероятность взрыва.

Мы сошлись во мнении, что лучшей кандидатуры для наших целей просто не найти.

Установили и другой важный факт: 26 апреля - единственный день в году, когда пропуск в "Зону" получить легче обычного - в этот день украинские власти пропускали в 30- километровую зону родственников, чтобы те могли проведать могилы близких людей.

По знакомым, да по сусекам Климчук насобирал немалую сумму советских денег, образца 1961 года - могли понадобиться в Припяти. Также мы захватили и современные российские и белорусские рубли, украинские гривны. В качестве лишнего доказательства. Не забыл Володя и рюкзак со спортивной одеждой, водой и консервами. У меня же в кейсе лежали смартфон, планшетник "Lenovo" с записью эфира программы " Время", выступлением генсека Горбачёва и небольшим документальным фильмом о Чернобыльской катастрофе, а также валюта из валют - две бутылки шведской водки "Абсолют", которая, по моему мнению, произвела бы на любого советского человека неизгладимое впечатление на всю оставшуюся жизнь...

- Долго, пришлось ждать, Стасик? - виновато спросил я.

Мальчишка вздрогнул, подошел ближе, глянул в лицо знакомыми умными глазами.

- Голос всё такой же у тебя... у Вас. Наверное, долго...Это я кинул вам мяч.

- Зато мой внешний вид претерпел существенные изменения, - с грустной иронией сказал я, - располнел и лысина появилась.

- Знаете, я бы тоже хотел так измениться, - тихо произнес Стась, - мы здесь все хотели бы вырасти и прожить нормальную жизнь. В своём городе.

Всё-таки болонка доигралась. Встретившись с ботинком Климчука, белая курчавая бестия взвизгнула и бросилась наутёк.

- Какая-то ажиотажная собака, - сердито сказал Володя, - только скандала нам здесь не хватало!

Он глянул на часы, покачал головой и быстрыми шагами подошел к нам.

- А теперь, юноша, - пророкотал Климчук, - ведите нас к ближайшей телефонной будке.

Стасик обомлел, да и я очень сильно удивился - полковник явно видел и слышал парня!

Климчук потряс за плечо окаменевшего Стаса и рассмеялся:

- Да если бы я 30 лет назад, патрулируя ночную Припять, не встречал эту малолетнюю банду, разве б я полез в это чёртово колесо! Видать, не ты один - экстрасенс.

Стась пришел в чувство, разулыбался, кажется, к нему вернулась надежда.