Горький квест. Том 2

— На портрет села, — скупо улыбнулась Полина. — Когда студенткой была, нас всем курсом погнали на Ленинский проспект изображать толпу, которая радостно встречает какого-то зарубежного коммунистического лидера, уж не помню даже, кого и из какой страны. В те годы так всегда делали, снимали студентов с занятий, рабочих и служащих — с работы, чтобы побольше народу нагнать и создать видимость интернационального энтузиазма. И раздали портреты, огромные такие, на длинных шестах, чтобы мы их над головой держали. А я держать устала, худенькая была, слабенькая, да и вообще устала стоять, нас ведь привозили на проспект заранее, часа за два до проезда кортежа. Холодно, ветер свищет, первые заморозки, а я по глупости туфельки нацепила на тонкой подошве, ноги замерзли так, что чуть не отвалились. Руки без перчаток тоже заледенели, а в карманы их не сунешь — нужно портрет держать. И я отошла в сторонку, зашла за угол, где ветер не так сильно задувал, положила портрет на землю и уселась на него. Просто отдохнуть. Ладони в рукава засунула, греюсь. И конечно же, нашлись те, кто увидел и стукнул.

— Чей портрет-то был? — полюбопытствовал Гримо. — Я ведь тоже на такие встречи-проводы попадал не раз, но подержать портрет удалось только однажды. Помню, я ужасно собой гордился! У меня Суслов был. А у тебя кто?

— Кажется, Зимянин. А может, Долгих… Сейчас уже точно не вспомню, я их всегда путала. Но член Политбюро ЦК. На собрании через два слова на третье каждый выступающий повторял: портрет члена Политбюро, портрет члена ЦК… А, ладно, что об этом вспоминать!

— Ну вот и отлично, — удовлетворенно сказала Галия. — Будем считать, что одно персональное дело у нас уже есть, нужно придумать еще пять.

— Как — пять?! — в ужасе ахнула Ирина. — Я думала, нужно только одно собрание сыграть.

Пришлось мне опять взять слово и объяснить, что комсомольских собраний нужно провести шесть: каждый из участников квеста должен сыграть роль вожака, который задает тон обсуждению, роль докладчика, которого никто не слушает, и роль объекта всеобщих нападок.

— И чтобы жизнь медом не казалась, нужно еще шесть докладов, — добавила Галия, пряча рвущуюся наружу улыбку.

— Подождите, я не поняла, — снова заговорила Ирина. — Тон обсуждению задает кто-то один из ребят, остальные участники обсуждают как рядовые комсомольцы, правильно?

— Правильно, — подтвердила Галия.

— А мы тогда что должны делать? Какие у нас роли?

— А вы, мои дорогие, должны быть присутствующими на собраниях инструкторами райкомов и горкомов как ВЛКСМ, так и КПСС. На обычное собрание их, конечно, никто не посылал и не приглашал, но если тема основного доклада ответственная, политическая, то им рекомендовалось присутствовать. А уж если не только доклад, но и персональное дело вынесено на повестку, то инструктор явится обязательно. Так что темы докладов тоже нужно придумать. И соответственно ситуации разработать линию поведения старших товарищей.

Галия все-таки не выдержала и расхохоталась, следом за ней заулыбались и Полина с Виссарионом, а Ирина продолжала сидеть с озадаченным выражением лица.

— Насчет докладов… Мы — инструкторы какие-то… Даже представить не могу… — пробормотала она.

— Да что там представлять! — оптимистично прогрохотал Гримо. — Один из нас будет рубить лозунгами, второй возьмет на вооружение ядовитую демагогию, а третий займет центристскую позицию, потому что молодежь жалко, конечно, но карьера дороже. Я готов взяться за самое неблагодарное — за лозунги.

— Ой, а можно мне в центристы? — пискнула Ирина.

— А мне оставляете ядовитую демагогию? Ладно, — вздохнула Полина Викторовна. — Роли сами распишем. Галия, поможешь?

— Конечно. Вы сначала распишите роли, как вам удобно, а потом придумаем под них персональные дела. А то если мы сначала дело назначим, может получиться, что вам на этой теме развернуться негде.

— Да, друзья, развернуться вам необходимо в полную мощь, чтобы из участников посыпалось все самое лучшее и самое худшее, что в них есть, — добавил я. — Вы должны их откровенно провоцировать.

— Но если главное — провокация, то, может, без докладов обойдемся? — предложила Полина. — Для чего они нужны? Чтобы оправдать присутствие инструкторов? Так мы лучше придумаем такие персональные дела, которые без инструктора заслушивать никак нельзя. Васенька у нас, похоже, большой специалист в комсомольской жизни, комсоргом был, он нам все придумает. Правда же, Виссарион? Придумаешь?

Взгляд, который Полина бросила на Гримо, мне не понравился. Похоже, рана, нанесенная актрисе, тогда еще студентке театрального училища, была глубже, чем можно предполагать, а Виссарион отныне олицетворял для Полины Викторовны именно ту лицемерную демагогию, которой ее травили на собрании, заставив пережить невыносимо длинные минуты одинокого позора. Неожиданный конфликт… А я так радовался, старый дурак, что в результате тщательного подбора кадров сложилась чудесная команда умных и приятных людей! Оказывается, не всё можно увидеть сразу.