Горький квест. Том 3

Наконец Наташа вернулась в квартиру, сунула в морозильник курицу, сделала бутерброд с только что купленной колбасой, вкуса никакого не ощутила, ушла в свою комнату, уткнулась лицом в подушку и заплакала. Эта странная очередь вытянула из нее все силы. Да, с ее плоскостопием стоять – невыносимо, ноги болят ужасно, даже ортопедические стельки не спасают, но еще мучительнее оказалась атмосфера, к которой Наташа не привыкла. «Я неприспособленная, – думала она, трясясь от рыданий, – я ни на что не гожусь, я знала, что не могу жить в этой сегодняшней жизни, а теперь оказалось, что я не смогла бы жить и в той жизни, о которой так мечтала. Я думала, что тогда было лучше. Я верила, что тогда все были умными, тонкими и добрыми, как песни из того времени. Но это не так. Плохо было всегда и всюду. Где же мне жить? Как мне жить? Когда мне жить?»

* * *

Артем закрыл том Горького и удовлетворенно улыбнулся. Он понял, в чем была его ошибка. Нет, не так: он не ошибался, он просто не знал, не понимал. Теперь, прочитав «Дачников», уверен, что понял. С людьми среднего и старшего возраста нельзя разговаривать так же, как с молодыми. Слоганы, на которые легко ведется молодой потребитель, не срабатывают. Молодому достаточно дать понять, что «если у тебя этого нет – ты отстой и лузер», и он немедленно побежит искать деньги, чтобы это купить. В долги влезет, в рискованную авантюру втянется, перед родителями унизится, но найдет деньги и купит. В современном мире иметь много – не стыдно, иметь лучшее – признак успешности, хвастаться – не зазорно. Как прошла молодость тех, кто родился в пятидесятые годы, то есть ровесников Владимира Лагутина? В основной своей массе – в унижении, в осознании убожества, в постоянном употреблении слов «блат» и «достать», когда смотришь, затаив дыхание, французский или итальянский фильм и понимаешь, что никогда, никогда не будешь ездить на такой машине, и никогда не будешь носить такую одежду, и не накормят тебя такой красивой и вкусной едой, и не жить тебе в просторной квартире, а собственный дом с бассейном – это уж просто запредельно и бывает только в кино, а не в настоящей жизни. И никогда ты не увидишь своими глазами такого моря, и не будешь загорать в шезлонге на таком хорошо оборудованном пляже. Выходишь из кинотеатра, видишь на улице людей в одинаковой серо-черно-коричневой одежде, заходишь в магазин, где в мясном отделе пустой прилавок, а в рыбном – один-единственный поддон со слипшимися замороженными тушками трески, и думаешь о том, что нужно занести одной женщине шоколадку, чтобы она предупредила, когда в гастроном завезут колбасу или сосиски, а другой женщине подарить бутылку вина, потому что она работает в универмаге и, если захочет, поможет «достать» более или менее модную кофточку или еще какой дефицит, который могут «выбросить» к концу месяца для выполнения плана. А дома твоя младшая сестренка взахлеб рассказывает о том, как заходила в гости к однокласснице, только на минуточку, книжку взять, и ее угостили чаем с бутербродом, а колбаса на бутерброде была совсем не такая, как они обычно покупают в магазине, и на вид, и на вкус. «Мама, а почему мы такую колбасу никогда не покупаем? Она же намного вкуснее!» – говорит девятилетняя сестренка, и мама отводит глаза и молчит, потому что нельзя же объяснить ребенку, что в доме ее одноклассницы продукты из спецраспределителя и что вкусная еда положена не всем строителям коммунизма в стране, а лишь отдельным людям, которые, по сути, ничего на самом деле и не строят, а только надувают щеки и ходят с важным видом: следят, чтобы другие люди, попроще, строили этот самый коммунизм правильно, и руководят ими.

Много интересного и неожиданного услышал Артем Фадеев на ежедневных лекциях Галины Александровны: он был единственным, кто ходил постоянно и за все три дня не пропустил ни одного занятия. Картинка повседневной жизни в советской стране в семидесятые годы сложилась достаточно полная, и вот сегодня, читая «Дачников», Артем буквально застыл, дойдя до четвертого действия, до сцены откровений Суслова, отстаивающего свое право быть простым обывателем. Человек, наголодавшийся и наволновавшийся в юности, хочет в зрелые годы сытно есть и ни о чем не беспокоиться. Ему приятно осознание того, что он, пройдя через трудный и полный лишений период, сумел выстроить свою жизнь так, чтобы теперь хватало и на еду, и на комфорт, и на удовольствия. Теперь он имеет возможность получить то, чего был лишен когда-то. Вроде все правильно, но… Если тезис верен, то человеку должно быть приятно покупать сегодня то, чего раньше он купить не мог. А слоган не работает. Почему?

Вилена дома не было, он по вечерам чаще всего сидит у Уайли. Жаль. Он бы, наверное, объяснил, в чем неувязка и почему не работает слоган, который, по всем прикидкам, должен работать.