Горький лимонад

— Я хотел заработать немного денег на кольцо, которое тебе пообещал. Хотел устроить для тебя свадьбу, о которой ты всегда мечтала. Разве это так неправильно, хотеть дать своей девушке все? — на долю секунды я ему верю. На секунду я почти забываю, сколько раз Кэли говорила мне никому не доверять. Я думала, что Лэндон — исключение. Но на самом деле, нет. Он такой же мерзавец, как и все бывшие бойфренды Кэли. Все они чего-то хотят. Я просто знаю, что где-то там есть «золотая жила», а Кэли знает, где именно она находится. То, что мы так долго связаны с ней и ее семьей, способствует тому, что я становлюсь приманкой так же, как и она была всю свою жизнь. Приманка. И по какой-то причине люди думают, что я смогу привести их к отцу Кэли и всему, что у него есть, а это очень важно. На самом деле, я не смогу этого сделать. Не понимаю. Я ничего не знаю, и не хочу знать. Кэли много раз говорила мне, что знать опасно. Я слушала. И соглашалась. Тем более, что никогда этого не просила.

Я выдавливаю из себя улыбку, как будто верю его последним словам, прижимаю голову к его груди и бормочу:

— Не знаю, что и сказать.

— Тебе не надо ничего говорить. Все, что тебе нужно сделать, это помочь мне, и мы сможем вместе распоряжаться деньгами. Мы убежим и начнем новую жизнь, ни в чем не нуждаясь. Мы можем это сделать? Поможешь мне?

— Я помогу тебе, — шепчу я.

Он опускает голову и прижимается губами к моей голове. Я сильнее закрываю глаза, немного сгибаю колени и подпрыгиваю так сильно, как только могу, разбивая своей макушкой его челюсть. Боль — это ничто по сравнению с адреналином и высвобождением эндорфинов, которые заставили меня почувствовать себя хорошо. Я ударяю коленом по яйцам Лэндона и изо всех сил плечом в грудную клетку, отчего он падает на колени. И, наконец, наношу еще один хороший удар, отлично помня, что Танго и Джегз сделали с Лэндоном несколько недель назад. Мне известно, что он выздоравливает от пулевых ранений в ноге и плече, так что не знаю, как у него хватило сил вести автомобиль и продолжать эту погоню, но это не важно. Я снова бью его, и он бледнеет, вероятно, от боли. Мне хочется снова ударить, и я пинаю его ногой. Кровь капает у него изо рта, он свернулся в позе эмбриона на грунтовой дороге. Учитывая, что мои руки все еще в наручниках, я не могу взять его машину, поэтому просто бегу. Я буду бежать, пока у меня хватит сил. Буду бежать, пока не умру, потому что тогда, по крайней мере, я буду знать, что умерла, пытаясь спастись.

Бежать без рук трудно, я даже не хочу представлять, что мне, возможно, снова придется бороться. Сегодня воздух густой, солнце палит беспощаднее, чем при нормальной влажности. Кожа буквально горит, и мне срочно нужна вода. Еще хуже то, что эта дорога мертва, нет ни единого автомобиля или человека в поле зрения, хотя впереди я вижу знак, поэтому молюсь, чтобы это было предупреждение о ближайшем съезде или автозаправочной станции.

Когда я подбегаю к нему, то, как и предполагала, я вижу знак, что ближайшая зона отдыха в тридцати километрах отсюда. Мне не пройти еще тридцать километров, а даже если и смогла бы, уже стемнеет, и я буду съедена проклятым койотом или еще каким-то животным. Страх все еще скручивает мои внутренности, хотя адреналин заставляет бежать так быстро, чтобы успеть создать как можно большее расстояние между мной и Лэндоном. У него автомобиль, а у меня нет, и он может достаточно быстро завершить эту неравноценную погоню, когда снова встанет на ноги.

Нет никакого способа измерить уже пройденное расстояние, но я бы не удивилась, узнав, что на самом деле преодолела меньше километра. Спорт и физическая активность не являются моей сильной стороной. Если вы спросите мою мать, какую физическую активность должна выполнять женщина в доме, то услышите: уборка, приготовление пищи и удовлетворение всех прихотей своего мужчины. Каждый день моей жизни, пока я не переехала несколько лет назад, она учила меня быть домохозяйкой. Я едва знала, как самостоятельно оплатить счет или заправить автомобиль. Зато могу накрасить ногти с закрытыми глазами, но до сих пор эти знания не слишком помогали мне в жизни.

Сегодня, вероятно, мне придет конец, и я никогда не смогу достичь ничего большего, кроме разрушения нескольких собственных правил в течение последних нескольких недель, проведенных с Джегзом. По крайней мере, хоть кто-то заставил меня смеяться и улыбаться. Думаю, я должна быть благодарна за это. Он заставил меня жить. Казалось, еще недавно я решила, что хотела бы прожить долгую жизнь, а теперь бегу по шоссе в окружении пустыни с наручниками вокруг моих запястий. Это похоже на сцену из какого-то ужастика.

Сквозь звук моих шагов, которые наполняют воздух вокруг, я не слышу встречного автомобиля, пока тот не подъезжает слишком близко, и теперь у меня уже нет возможности убежать. Хотя, бежать от автомобиля по этой дороге — это то же самое, что бежать в середине боя с белым флагом. Все просматривается далеко на километры вперед.