Горький принц (ЛП)

“Мы должны это сделать?” Я показал жестом. Ее взгляд опустился на мои ноги. Мои опустились к ее. Мы надели одинаковые платья с кружевными носками в оборках. Возможно, это лучшее применение для них.

Она кивнула, и мы сбросили туфли, которые мама тщательно выбрала для нас ранее в тот день.

Я поднял руку. Три. Два. Один.

Мы сорвались с места, скользя по мраморному полу особняка. Мы хихикали, падая друг на друга и катаясь по холодной, скользкой поверхности.

“У нас будут неприятности, если нас поймают”, - подписал Феникс.

“Нас не поймают”, - заверил я ее. — Я защищу тебя.

Мы делали это снова и снова, скользя, как по льду. Мы натыкались, бежали, снова натыкались. Это было почти похоже на полет.

До тех пор, пока… Авария!

Мы замерли. Осколки большой вазы, которая выглядела так, словно принадлежала Мулан, валялись на полу. После этого наше дыхание стало громче. Мое сердце бешено колотилось, пульс отдавался в ушах. Предупреждение папы вспыхнуло у меня в голове: Вы должны вести себя прилично на этой вечеринке, девочки. Держитесь подальше от неприятностей.

“ Что, черт возьми, здесь произошло? Глубокий итальянский голос напугал меня, и я захныкала, заставив Феникса сделать то же самое. Глаза льва стали холодными и жестокими, он смотрел на нас сверху вниз. Он сделал шаг вперед, его фигура нависла над нами, как дождевая туча. Я взяла сестру за руку и оттолкнула ее за спину. Она была выше меня, но я был сильнее. Я бы укусил его, чтобы она могла сбегать за нашим папой.

— Кто из вас это сделал? — прошипел он.

Паника поднялась во мне. Мы должны бежать. Мы должны кричать. И все же мой голос застрял у меня в горле. Шестилетняя девочка против злого короля.

— Это был я.

— Нет, отец, это был я.

Голоса двух мальчиков ответили в унисон.

Я пошел на звук и обнаружил их стоящими в углу. Две маленькие неподвижные тени. Их взгляды были прикованы к мужчине.

Один мальчик был похож на своего отца. Тот же цвет кожи. Те же темно-каштановые, почти черные волосы. Та же суровость.

Но другой… Он не был похож ни на одного мальчика, которого я когда-либо видела. Его лицо имело острые углы. Его кожа была золотистой. Его волосы были темнее полуночи, и в их прядях переливались синие оттенки. В его полуприкрытых глазах отражалась вся галактика — собственная вселенная — со звездами, спрятанными глубоко в них.

Когда его взгляд встретился с моим, время остановилось. Оно замерло, оставив нас одних в этом мире.

Это было все равно что смотреть на черный бархат ночи, позволяя мечте поглотить тебя. В его глазах не было солнца. Не было луны. Но там были звезды.

Звезды, которые однажды будут сиять только для меня.

1

АМОН, 12 ЛЕТ

D

мы с анте сидели за обеденным столом, уставившись в свои тарелки. Моя горела, но я знала, что если отец увидит меня плачущей, он выпорет меня. При этой мысли у меня зачесалась спина, когда я почувствовала, как рубашка задвигалась на моих шрамах.

Но это стоило того, чтобы пощадить маленькую девочку с кристально голубыми глазами и золотистыми кудрями. По какой-то причине мне было невыносимо видеть страх в ее глазах. Все боялись отца. Но мысль о слезах, текущих по ее сливовым щекам, заставила мою грудь сжаться. Точно так же, как это было, когда отец причинил боль моей матери.

Разбить.

Еще один громкий треск, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что там будет много сломанной мебели. Мама и папа всегда ссорились. Он называл ее избалованной шлюхой. Она кричала, требуя, чтобы он отомстил за нее. Я не понимал многого из того, что было сказано, но было трудно понять, почему он всегда кричал на нее. Мама говорила, что хороший человек никогда не поднимает руку или голос на женщин или детей.

И все же она любила его.

Еще один леденящий кровь крик разнесся по замку. Я отодвинула стул и встала. Нам не разрешалось вмешиваться, но я не могла позволить ему причинить вред моей маме. Если я получил взбучку, предназначенную ей, так тому и быть.

“ Амон, ты не должен… — Данте замолчал, посмотрев на мое лицо. Затем он вздохнул и тоже отодвинул свой стул. “Прекрасно, мы сделаем это вместе”.

Я покачал головой. — Нет, тебе придется позаботиться о маме.

Его челюсть сжалась, и я знала, что ему не понравился мой ответ. Но это будет один из тех случаев, когда я применю правило “Я старше”. Пусть даже всего на несколько недель.

Я прошел через фойе, усыпанное битым стеклом и красными каплями. Кровь. Мое сердце сжалось, когда я поднималась по лестнице, следуя по следам разрушения и звукам сердитых голосов. Ноги сами понесли меня к двери в спальню отца, которая была приоткрыта.

“ Как ты могла позволить ему переступить порог этого дома? Нашего дома. ” Мамин голос дрогнул. “ Зная…, как он обращался со мной. Использовал меня”.