Горький вкус страсти

– Это Эцио Боссо. Rain, In your Black Eyes. Боссо – гений современной классической музыки. Итальянец. Понравилось? – спросила железная леди, взглянув на него из-под объемной челки пышных каштановых волос.

– Да, музыка просто чудесная.

Он был не уверен, что она спросила про музыку. Может, про фигуристов? Поэтому добавил:

– Пара тоже чудесная.

Довольные запыхавшиеся фигуристы подкатили к бортику и, надев защиту на лезвия, собрались направиться к раздевалке.

– Мне нужно с вами поговорить, – окликнул Зернов их.

Его тучная фигура перегородила им путь.

Они недоуменно посмотрели на него.

– Где мы можем поговорить? – обратился он к Стелле Аркадьевне.

Заслуженный тренер предложила им пройти в тренерскую.

Это было небольшое, но уютное помещение с парой фиолетовых диванов, стульями, странно-белыми столами, кучей спортивных атрибутов и наград на стенах и стеллажах, и растением в углу в виде какой-то высохшей пальмы, которая упорно боролось за свою жизнь, нацеленная выжить любой ценой.

– Я – Василий Андреевич Зернов, – представился наконец он, когда все расселись на выбранные места. Сам он остался стоять, понимая, что стулья его веса не выдержат, а попадать в мягкие объятия дивана он не хотел. – Расследую дело об убийстве Агаты Пожарской.

– Убийстве? Так это было убийство? – огромные серые глаза Алены уставились на него в изумленном вопросе.

Он внимательно следил за их реакцией, но больше никаких телодвижений и всплесков эмоций не последовало.

– Да, к сожалению, – его речь была размеренной. – Что вы можете сказать?

– Мы? – Алена, занявшая теперь место Агаты, смотрела на него недоуменными пустыми глазами, и он не мог сейчас прочесть в этих глазах НИЧЕГО.

Абсолютно никаких эмоций, касающихся смерти Агаты.

Возможно, она не была ее подругой, пусть даже девушки назывались соперницами. Но все-таки они коллеги по льду. Эмоции должны же быть какие-нибудь?

Так вдохновенно каталась сейчас, а внутри – абсолютная пустота? Как так?

Светлые кудряшки обрамляли ее красивое холодное лицо. Обнимавший ее за плечи статный партнер с греческим профилем и прицельным взглядом миндалевидных карих глаз, правильно взял направление разговора:

– Я, понимаю, почему Вы пришли сюда. Мы, наверное, первые у вас на подозрении. На чемпионат мира могла поехать только одна пара. Или мы, или Агата с Денисом. В силу стечения обстоятельств едем теперь мы. Но это, смею Вас уверить, лишь стечение обстоятельств. Мы к этому никак не причастны.

– Есть небольшое подозрение, что это стечение обстоятельств устроили вы, – вяло сказал Зернов. Но равнодушие было показным. Он словно хищник из-за засады наблюдал из-под полуприкрытых век за своими оппонентами.

Какова сейчас будет реакция?

Ни один мускул не дернулся на лицах фигуристов. Они ждали такого вопроса, готовились к нему? Возможно.

Только их сверкающие возбуждением глаза вмиг потускнели.

Снова статный фигурист взял продолжение разговора в свои мужественные руки:

– Я понимаю, что случившееся выглядит, как злой умысел. Возможно, даже как наш злой умысел. Но я еще раз повторю. Хотя, конечно, нехорошо так говорить, но обстоятельства сработали на нас. И не более того. Мы эти обстоятельства за уши не притягивали.

– Это не выглядит, как злой умысел. Это он и есть, – холодно выдал Зернов. – Чей-то кровавый план по устранению чемпионки с пьедестала почета. Где вы были в момент наезда на Агату?

Алена сидела, прижавшись к боку своего партнера, и словно срослась с ним в единое целое. Она молчала, хмуря красивые татуажные брови.

«Какие у них отношения? Любовники? – размышлял Зернов. – Красивая пара, конечно».

У Зернова начала складываться узорность впечатления, что Алена что-то пытается утаить, а Герман всеми силами старается ей в этом помочь.

Но ему также думалось, что если уж парочка и причастна к убийству чемпионки, то вероятнее всего, в полном комплекте, то есть в количестве двух человек, оба сразу, а не кто-то один. Хотя могли быть и варианты, конечно. Первое, что приходит на ум, не всегда правильно. Это он знал по своему опыту.

– Мы в то время, когда все случилось, ходили в кинотеатр. Вдвоем, – среагировал Герман, проведя ладонью по узкому овалу лица. Он даже не спросил ни время, ни день, на который требовалось их алиби. Но об этом было общеизвестно из новостей, поэтому вопроса о его неуместной осведомленности Зернов не задал.

Так, отлично. Дали друг другу алиби. Разве это можно считать за алиби?

– Кто-то еще может подтвердить ваше алиби? – задал следующий вопрос Василий Андреевич.

– У нас остался билет на сеанс, – просипела Алена.

Как все замечательно продумано.

– Милые мои, – сказал он с натяжкой, будто пробуя слова на вкус. – А вы не подумали о том, что в кинотеатре установлены видеокамеры и у нас есть превосходная возможность проверить достоверность ваших слов?

А как иначе? Сейчас не девятнадцатый век, и дедукция уже часто и не нужна.