Горький вкус страсти

Пройдя несколько неспешных шагов, оборачивается на меня и еще раз смотрит предупреждающим взглядом из-под длинных накладных ресниц. Потом Кукушкина откидывает замученные многочисленными окрашиваниями обесцвеченные волосы с отдельными темно-синими прядями своими когтистыми пальцами, блеснув массивными перстнями, и уходит по пропахшему чей-то готовкой коридору, равномерно покачивая округлыми смачными бедрами.

Я смотрю ей вслед.

И чего вот не хватает…

Я бы ей даже денег дала, лишь бы она уняла своего мужика. Только, боюсь, мужик –то он вовсе и не ее. Для таких, как он, быть чьим-то мужчиной – это оскорбление.

Глава 21.

Кира

Мне снится сон: что-то очень плохое, тревожное. И от этого я просыпаюсь.

Просыпаюсь в ужасе.

Я не совсем понимаю, где нахожусь, пока не прихожу в себя и не вижу, что дверь в мою комнату открыта, и, мерно покачиваясь от сквозняка, стукается о коробку с глухим звуком:

– Бдумс…

Потом еще раз:

–Бдумс…

Эти звуки отдаются в моей голове, в затылке, как звон колокола.

Но ведь я точно помню, что перед тем, как лечь спать, я заперла дверь на ключ…

– Бдумс…

Подгоняемая жутким предчувствием, с содроганием во всем теле я заставляю себя выскользнуть из-под спасительного тепла одеяла и подойти к хлопающей двери.

Я хочу закрыть ее и снова юркнуть в кровать, но тут мое внимание привлекает шум.

Я понимаю, что он идет из ванной комнаты. По моему телу пробегает легкий холодок, который, набирая силу, превращается в озноб, когда я вдруг неожиданно для себя решаю двинуться к двери ванной комнаты, чтобы проверить источник шума.

Дверь в ванную плотно закрыта.

Мое сердце сбивается с привычного ритма, и я слышу его громкие удары все сильнее и сильнее, оно отстукивает свой неравномерный ритм уже у меня в висках.

Желудок завязывается в узел.

Я, гоня непрошеные мысли прочь, собираю волю в кулак и резко открываю дверь.

В ванной комнате темно.

Я понимаю, что шумит вода, которая мощным потоком ударяется о металлический душевой поддон.

Я шарю рукой по стене и нащупываю в темноте выключатель. Сердце в груди отстукивает резкий ритм.

Вспыхнувший яркий свет на время ослепляет меня. Я моргаю.

Пульс оглушительно бьет в ушах.

Когда мои глаза привыкают к освещению, то я вижу, что написано на белой плитке стены.

Написано чем-то красным.

Большими буквами.

ОН НЕ ТВОЙ.

Еще некоторое время я стою и таращусь на зловеще поблескивающие буквы.

«Ну вот. Доигрались», – пугается рассудочный разум.

Я ни минуты не сомневаюсь, что это дело рук Кукушкиной. Похоже, она перешла от угроз к действиям.

Я направляю струю воды на стену, пытаясь смыть слова предупреждения. Они не особо поддаются направленному на них напору.

Приходится оттирать их губкой.

Я смотрю, как темно-розовые струйки воды, стекающие по плитке, закручивает в водовороте слива.

Неприятно, конечно, и гадко.

Как-то ситуация совсем выходит из-под контроля и держит в глубоком напряжении. Надежды, что все рассосется само собой, остается все меньше и меньше.

К сожалению, подумав на Кукушкину, я допускаю большую ошибку, которая дорого мне обойдется потом.

Как вскоре покажут развернувшиеся события, это была вовсе не она.

Глава 22.

Два года назад

Изучение камер в указанном фигуристами кинотеатре привело к следующим результатам.

Прекрасная парочка «Твикс» Алена и Герман зашли в кинотеатр. Это безусловно.

Зернов впился в экран, увидев знакомые силуэты спортсменов.

Фигурист вел свою светловолосую спутницу, нежно обнимая ее за талию. В какой-то момент он наклонился к ней и что-то прошептал ей в самое ухо, отчего девушка откинула назад голову и засмеялась. Не похожи что-то они на людей, собирающихся в скором времени совершить расчетливый наезд на свою конкурентку. Ни он. Ни она.

Купив билеты, парочка отправилась прямиком в зал.

Так, в кино они действительно пришли

– Опа, подожди-ка, – кинул он человеку за компьютером. – Прокрути –ка немного назад.

Он не ошибся. Зоркий взгляд позволил разглядеть ему на экране еще одну интересную особу. Помощницу Бурова – Ульяну.

Он видел ее, когда приходил вчера в офис к Бурову. Он узнал ее по характерной фигуристой походке.

Вечер встреч какой-то. Что за фильм-то показывали? Он что-то пропустил?

Получается, Ульяна тоже имела алиби. Хотя он ее о нем спрашивать и не собирался. У нее ведь убивать Агату никаких мотивов не было.

Перемотав время вперед, Зернов стал просматривать поток людей, выходивший из зала после окончания сеанса.

Прошла Ульяна своей фирменной походочкой. Девушка интересная, но мужчины нет у нее, видимо, раз в кино одна ходит, – сделал вывод Зернов.

Но к теме это не относилось, и он погнал запись дальше.

Вот и все… Все вышли из зала. Поток людей закончился. Ни Германа, ни его миниатюрной спутницы не было!

Зернов еще немного подождал для верности: вдруг выйдут?– потом велел еще раз прокрутить всех выходящих из зала. Фигуристов не было.

Вот и попались! Их алиби полетело к чертям собачьим.

Зернов ликовал.

Он сразу заподозрил, что они что-то скрывают. Не зря все-таки он небо коптит!

Зернов гордо выпятил живот, почувствовав себя профессионалом в действии.