Горький водопад

– Это Собрание, – говорит Ви. – Я поняла это сразу же, как увидела это видео. Всегда ходили разговоры, что у них есть какое-то поселение около Вулфхантера, но я не знала где. Я была еще маленькой, когда патер Том перевез их в какое-то местечко получше. – Она сглатывает, глядя на застывший кадр с последней цитатой. – Я встречала его однажды. Патера Тома. Он пришел к нам в дом, чтобы завербовать мою маму. Она велела ему убираться, и он ушел. Но он был… – Она ненадолго умолкает, обдумывая это. – Тогда он показался мне хорошим. Он был очень добр ко мне.

Может быть, патер Том пытался привлечь в секту вовсе не мать Ви. Может быть, ему была нужна сама Ви. От этой мысли меня передергивает, но я помню эти колыбели и манежи.

Эту широченную кровать с пятнами и чернеющую над нею цитату.

Я не сомневаюсь, что Ви права. Этот комплекс был убежищем Собрания Святых, прежде чем они покинули Вулф-хантер и перебрались в какое-то другое место. Побольше и получше.

Я обнимаю Ви и говорю:

– Спасибо. Это очень нам поможет. – Пытаюсь улыбнуться, она тоже. Мы обе несколько потрясены. – Как ты вообще об этом узнала? Оно ведь не отмечено как Собрание Святых, верно?

– Верно. Я просто искала видеозаписи о всяких жутких сектах, – отвечает Ви. – В Теннесси, потому что он начинал здесь. Но это все, что я нашла. Жаль, что мне не удалось найти их новое место.

– Ты отлично поработала, – говорю я ей. Ей нужно это одобрение, так же как моим собственным детям – или еще сильнее. И от этой маленькой похвалы она буквально светится. Я вижу это, но не могу ощутить. Моя душа почти мертва и останется такой, пока мы не найдем Коннора.

Рассвет едва проклевывается на горизонте, но я иду будить Ланни и отправляю Ви переодеться обратно, в ее собственную одежду. Однако Ланни выходит в кухню сама.

– Куда мы едем? – спрашивает она, натягивая через голову свободный черный свитер. – Мы знаем, где они?

– Не совсем, – отвечаю я ей. – Мы собираемся найти кое-кого, кто скажет нам, где искать.

Потому что я намерена найти Кэрол. И на этот раз она расскажет мне все.

18. Сэм

Я мало что помню после того, как Гвен упала от удара по затылку, а я, увидев это, кинулся за человеком, забравшим Коннора.

Только проблески.

Оглушительный визг «панической сирены» на брелоках детей.

Коннора тащат к грязному «автодому», припаркованному у дома.

Я собираюсь с силами и прицеливаюсь в угловатое лицо человека, который уносит моего сына.

После этого все расплывается. Неожиданная, ошеломляющая, сводящая судорогой боль. Я падаю, выронив пистолет, который отбрасывает прочь чья-то нога. Меня пинают, потом я теряю сознание.

Я пытаюсь вспомнить что-нибудь еще, но вижу лишь бледное, испуганное лицо Коннора.

Я прихожу в себя медленно, и воспоминания отступают перед неприятной реальностью. Я прикован за ноги к скобе, ввинченной в пол фургона, а мои руки стянуты вместе длинной цепью, пропущенной через ту же самую скобу. Длины едва хватает, чтобы я мог сидеть, привязанный к грязному потрепанному креслу, которое тоже прикручено к полу.

Меня не ударили сзади, я это знаю – все трое были впереди меня, один слегка слева. Сосредоточившись, я, кажется, вспоминаю вспышку света, за которой последовала боль, свалившая меня наземь.

Должно быть, у кого-то из них был «Тейзер» [13], и он ударил меня им, а потом, уже упавшего, меня запинали до потери сознания. Тело покрыто синяками и болит, возможно, треснуло ребро, но состояние мое лучше, чем я сам ожидал. Голова адски болит, как будто кто-то бьет меня кулаком в лоб, пробивая череп насквозь. Но это все неважно, потому что Коннор сидит в кресле напротив меня.

Он тоже связан – таким же образом, как и я. На лице его видны синяки и царапины, но взгляд у него ясный и острый, и я вижу в этом взгляде облегчение, когда Коннор понимает, что я очнулся.

– Папа? – выпаливает он, и я испытываю сложную смесь эмоций. Страх. Горячую любовь. Ярость из-за того, что я не сумел выручить его. Он нечасто называет меня папой, а когда называет, то это значит, что он сейчас уязвим. И это его доверие для меня важнее всего. Я не могу его подвести. – Ты в порядке?

– Все хорошо, – отвечаю я ему.

«Но у нас вовсе не все хорошо. Точнее, все плохо». Мы находимся в том же грязном «доме на колесах», и он, раскачиваясь и подпрыгивая, едет по неровной дороге. Мы не выехали на шоссе – по крайней мере, пока. Я полагаю, похитители выбрали окольный путь, чтобы избежать встречи с копами. Снаружи все еще темно, и я прикидываю, что провалялся не так уж долго. Надеюсь, не дольше нескольких минут. Нет, все же дольше: пульсирующая боль в голове свидетельствует, что удар был достаточно сильным, и мне вовсе ни к чему повреждение мозга вдобавок ко всему, с чем мы уже столкнулись и с чем нам еще предстоит столкнуться.

– Заткнитесь оба, – говорит один из мужчин. Один, конечно же, ведет фургон, другой держит дробовик, третий устроился в таком же кресле и сейчас развернулся, чтобы видеть нас. Рядом с ним на столике лежит «Тейзер», но другого оружия я не вижу.