Горький водопад

Это успокаивает меня достаточно, чтобы я мог уснуть. Мне снится, что я падаю в яму, наполненную темнотой, и эта темнота поглощает меня, но потом я чувствую, как Гвен обнимает меня, поддерживает меня, и слышу ее шепот: «Я здесь».

Хорошее начало для выживания.

19. Ланни

Не знаю, почему до меня дошло только тогда, когда я осталась одна в комнате, которую отвели мне Бельдены, но в этот момент оно просто… обрушилось на меня. Я одета в чужую ночную рубашку, потому что забыла положить свою в рюкзак. Я лежу в постели, которая ощущается так, словно предназначена для кого-то другого. Чистые простыни, чистые подушки, но комната пахнет неправильно, и на стенах не мои постеры, а на полках – не мои книги.

И, лежа здесь, я осознаю́, что мой брат действительно пропал. Исчез. Его забрали, а я безумно испугалась и спряталась за диваном и не остановила их. Мне ужасно стыдно. Я всегда, всегда считала, что буду сражаться, несмотря ни на что. Я всегда говорила Коннору, что защищу его, если что-нибудь случится, и говорила это искренне.

Но я его не защитила. Я допустила, чтобы это произошло. А мама была ранена, а Сэм…

Я утыкаюсь лицом в подушку. Собственная кожа кажется мне тесной и горячей, и слезы просто бьют из глаз, словно из фонтана горести. Я сжимаюсь в комок и плачу в мягкую хлопковую наволочку, которая пахнет чужим стиральным порошком, и вспоминаю лицо брата, то, каким испуганным он выглядел. Прежде я всегда была рядом с ним. Я защищала его.

Но теперь он совсем один, и мне от этого больно. Больно от того, что я его подвела. И, что хуже всего, я виню в этом маму. Это всё из-за нее, из-за ее работы. Я думала, что это круто и потрясающе, но из-за этого в наш дом пришли враги, и в этом нет ничего хорошего.

Слышу, как отворяется дверь, поэтому делаю судорожный вдох и резко сажусь прямо. В своей комнате я знала бы, за что хвататься, но тут просто оглядываюсь по сторонам, словно дура. И для защиты у меня есть только подушка.

Но потом я понимаю, что это Ви. На ней по-дурацки короткая ночная рубашка, точно сшитая на двенадцатилетку. Ви прикладывает палец к губам и закрывает за собой дверь, потом подходит и садится на постель рядом со мной. Я крепко вцепляюсь в подушку, а Ви обнимает меня и прижимает к себе. Подушка расплющивается между нами, и я отбрасываю ее в сторону.

Пальцы Ви прослеживают дорожки, оставленные слезами, нежно скользят по моему лицу сверху вниз.

– Эй, – произносит она. – Не надо горевать. Все будет в порядке.

– Не будет, – возражаю я, и это звучит слезливо, глупо и упрямо. – Подумай сама, мы скрываемся в доме наркоторговцев, мой брат пропал, а какая-то секта пытается добраться до нас… Ничего не будет в порядке, Ви!

Она не отвечает. Просто держит меня в объятиях, а потом я наконец отстраняюсь, падаю на постель и сворачиваюсь в клубок. Смотрю на часы – старомодные, со стрелками, наверное, даже без звукового сигнала или чего-то такого – и гадаю, где сейчас Коннор. Сильно ли он напуган? Что нам теперь с этим делать?

Ви прижимается ко мне и шепчет что-то – я не могу разобрать слов, но щекотное тепло ее дыхания на моей коже заставляет меня перестать плакать и медленно, медленно погрузиться в сон.

Просыпаюсь я так же медленно. Чувствую запах еды, но когда поворачиваюсь, то обнаруживаю, что я одна. Ви рядом нет. На несколько сладких секунд мне кажется, что я дома, но потом мой взгляд падает на эти дурацкие часы, и они показывают, что уже почти семь. Тогда я сажусь и вспоминаю всё.

И это так больно, что я едва могу дышать.

Выскальзываю из постели, запираю дверь, потом стягиваю с себя ночнушку и достаю из своего рюкзака чистые вещи. Менее чем через две минуты укладываю рюкзак заново и выхожу в коридор, чтобы посетить санузел. Там тоже управляюсь со всеми делами быстро.

Когда я открываю дверь, то вижу девушку, которая стоит, прислонившись к стене. Она высокая, худая; на ее умном загорелом лице видны веснушки; волосы у нее длинные и кудрявые.

– Завтрак, – говорит девушка и поворачивается, чтобы уйти. Она одета в джинсы и футболку, выцветшую настолько, что я не могу разобрать надпись. Двигается девушка быстро, и мне приходится ускорить шаг, чтобы угнаться за ней, учитывая, что одновременно я забрасываю на плечо свой рюкзак.

– Ты кто? – спрашиваю я.

– Флорида, – отвечает она. – А ты – Ланни.

В ее речи звучит акцент, который я не ожидала услышать, – не теннессийский, это уж точно. Секунду спустя до меня доходит:

– Ты из Англии?

Мы уже достигаем конца коридора, и из-за угла навстречу нам выходит высокий парень, следом за машиной которого мы ехали сюда. Он отпихивает Флориду с дороги с небрежностью старшего брата.

– Она не из Англии, – сообщает он мне. – Просто вечно смотрит сериалы по телику.

– Заткнись, Джесс! – кричит Флорида ему вслед, и теперь в ее словах отчетливо слышна провинциальная тягучесть. – Ты и сам не развлекаешься, и мне не даешь!

Когда мы входим в кухню, Лила Бельден ставит на длинную стойку огромное блюдо с беконом. Там уже стоит невероятное количество тарелок с яичницей, тостами, жареным беконом и несколько кофейников с кофе.