Читаем Горький запах осени полностью

— Ты права, Клара. Надо как-то свыкнуться, смириться с тем, что война отняла у нас детей, пусть даже не физически. Счастье, что они вообще вернулись, и будем рады, что они у нас есть, хоть такие.

— Могли бы и не вернуться, как вот эти… — задумчиво произнесла тетя Клара, словно разглядывая что-то видимое ей одной, а слезы медленно текли из ее утомленных глаз и оставляли неопрятные влажные островки на юбке.

Пани Флидерова с каменным выражением лица, как у лепного ангела, проговорила:

— Теперь они в одиночестве. У Ирены свои друзья, у Иржи свои — и думают, что проживут всю жизнь так.

— Увлеченность — вещь всегда довольно сомнительная и довольно глупая, — добавил к этому пан Флидер. — Я вот однажды защищал…

Он не договорил, вспомнив, что сидит не с подобными себе «циниками», осиротевшими после краха своей эпохи, а с женщинами тонкого воспитания, по маковку погрязшими в таких слезливых и умильно глупых представлениях и предрассудках, что грешно было бы выводить их из спячки грубым рассказом о несчастном убийце, которого присяжные потом оправдали и которой… нет, это рассказ не для дам.

— Пойду в студию, — сказал он.

Женщины переглянулись. Очередная бутылка какой-нибудь дорогостоящей пакости — а они сиди тут и жди, пока вернется Эма, уделит им хоть малую толику жизни, хоть крошечный осколок злободневности.

Жара июньских дней разрешилась великолепной грозой, потом пошли дожди — веселая чистая влага, настоянная на цветах и очень благотворно действовавшая на кожу женского лица. Хотя, конечно, много было и таких, кого это ничуть не веселило, а многим женщинам и просто не на что было надеяться в том, что касалось красоты и свежести лица. У них, наоборот, дождь вызывал угрюмую жажду деятельности. Она могла быть разного характера. Так, пани Тихая, например, решилась наконец начать разборку книжек и бумаг, оставшихся после ее Ладислава. Боялась, что найдет там много писем от Эмы, не сможет удержать себя: прочтет. Не сможет позабыть обиду, которую эта непостижимая любовь, эта Эма — такая милая, учтивая и такая неприступная, нанесла пани Тихой уже тем, что стала судьбой ее сына и матерью единственного внука и что вполне сумеет — если уже не сумела — забыть Ладислава, делая при этом вид, что ничего не изменилось. Такая молодая женщина вообще не может знать, что это за понятие — любовь.

Однако пани Тихая с удивленьем обнаружила в бумагах сына лишь короткие деловые записки — никаких посланий, полных страсти и томления. Это поразило и разочаровало ее. Так как же тогда все было? Как проходила жизнь Ладислава? Чтоб успокоиться, она стала читать тетради, в которых он делал заметки о понравившихся книгах, и ждать, когда проглянет солнышко, чтобы опять поехать с тетей Кларой на Сазаву — заготовлять из крупных темных черешен компоты, не пускать Ладика к воде, а в пятницу у вечернего поезда гадать, кто приедет первым. Не значило ли это, что и она мало-помалу забывает? Она бы никогда этого себе не простила.

Созрела для серьезной акции и пани Флидерова. За время длительных дождей собралась с духом и решила переговорить с Иржи. Две ночи думала под шум дождя, что скажет сыну, как смягчит его сердце, чтобы они с Иреной вернулись. Ведь эта их квартира, эта их шальная жизнь смешны. Да, да смешная, тягостная и пустая трата времени. Что они себе думают?! Живут в квартире с мебелью бог знает от кого, взятой с каких-то складов, все с бору да с сосенки, без занавесей и без ковра, чашки одни и те же, что для кофе, что для чая, едят на ходу в кухне, и в основном котлеты или другую такую же дрянь из мясной лавки — при этом безразлично из какой, — а Ирена в этой своей неизменной клетчатой юбчонке с разными маечками и жакете, перешедшем от Эмы, бегает, как растерянная школьница, по своим «делам», отказывается от того, что предлагает свекровь со свекром, и продолжает свою сумбурную, суматошную жизнь, словно на поводке таща за собой Иржи, который окончательно потерял соображение, а когда остается один и ослабляет над собой контроль, выглядит скверно — можно понять, до какой степени он измотан и как забрала его в шоры Ирена с этим своим стилем жизни девчонки со Швабок.

Пани Флидерова вознамерилась покончить с таким сумасбродством. Против обыкновения ни с кем не посоветовалась. Знала, что муж и Эма — может быть, даже и Клара — ее отговорят. Они, естественно, не понимают, что испытывает мать, видя подобное падение. «Падение кого? — спросила бы Эма, с неудовольствием отрываясь от занятий анатомией. — Мама, не будь такой мнительной, это же пустяки!» Пани Флидерова будто слышит Эмин голос. Нет, такие вещи надо делать в одиночку. Она ведь мать, а жизнь отнюдь не пустяки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры