Горько-сладкий

– Стоп, я уже сказала же, что он будет сам ездить в сад! – Не выдержала Филадельфия и повысила голос. Ее раздражала доброта Ирмы. Она не понимала, как можно быть такой дурочкой, которая всем подряд может помочь.

– Но ведь он совсем малыш, – испуганно пролепетала она.

– Грим не малыш. Он – волчонок!

После того, как Ирма ушла к себе домой, Филадельфия закрыла дверь на задвижку и достала из шкафа ремень. Грим увидел его и сразу убежал в другую комнату. Он спрятался за батарею, но мама знала о его секретном месте и небрежно выволокла оттуда. Грим невольно вскрикнул, так как ударился локтем о батарею.

– Грим, это твое наказание!

Мальчика начало подташнивать от запаха алкоголя, как обычно, но он сдержал рвотный рефлекс. Филадельфия сбросила бутылки из-под водки с дивана и уселась на него, грубо схватив сына. Она резко стянула с него брюки с трусиками и положила его животом на свои колени, чтоб была видна попка. Она замахнулась ремнем и жестко ударила Грима. Предательские слезы сразу украсили щеки мальчика, но он молниеносно протер глазки кулачками, чтобы соленые сапфиры не показали его боль. С каждым ударом ремня Грим начал закрывать глаза, представляя что-то совершенно другое. Сначала он вспомнил, как расчесывает маме волосы, потом, как Ирма проводит большим пальцем по его щекам.

Увы, боль дала о себе знать, когда Филадельфия ударила в четвертый раз. Фила решила, что на этом наказание окончено и отпустила на пол сына. Грим пополз за батарею, в свое укромное место и дождался, пока мама уйдет в спальню.

– Волчонок, прости, пожалуйста, но только так ты поймешь, что хорошо, а что плохо.

Она подошла к батареи и протянула руку. Грим сильно любил маму и поэтому взял в ответ ее. Фила поцеловала ручонку и все-таки ушла из комнаты.

Мальчик свернулся клубочком и тихо заплакал. Ему было и больно, и обидно. Весь микс. Может, мама не любит его вовсе? Грим стиснул зубы, но слезы стиснуть не удалось. Они струились из его серых глаз, увлажняли нежные, как тесто, белые щеки. Через час мальчик пришел в чувства. Ему хотелось есть, желательно картофельное пюре или куриный суп. Кажется, сегодня Филадельфия возилась на кухне, но уловить носом запах ее приготовлений Грим не смог. Тихими маленькими шажками мальчик прокрался на кухню. Он вообразил себя супергероем, умеющим бесшумно двигаться, как тень. В середине стола что-то спрятано под белой тканью. Несмелой ручонкой Грим сдернул ее и обнаружил пирог. Он отломил кусочек, жадно проглотил его и ощутил, как голодный желудок приятно наполняется яблочным пирогом.

Обычно обиды забываются напрочь. Однако в этот раз Грим ходил понуро еще долго. Филадельфия спала под толстым одеялом, несмотря на приятную летнюю ночь, манящую с открытого окна. Он забрался к ней в кровать. Его так тянуло к ней. Ее объятья казались лучшим лекарством от болезней. Пушистым котенком Грим спрятался под рукой мамы, и обида уже испарилась безвозвратно.

211

Филадельфия сдержала слово и перевела Грима в новый садик. Она одела его в курточку и легкую шапку. Лето выдалось совсем непонятным. То жара, то неприятный холодок. Близился июль. Говорят, что пик лета подарит жаркие деньки. Пройдя несколько шагов, Грим уже вспотел. Филадельфия шла быстрыми шагами, а сын подскакивал, потому что идти просто не успевал. Как уже известно, Фила не брала его за руку, поэтому скорость значительно снижалась.

– Так, волчонок, я посажу тебя в 211 автобус и скажу, чтоб тебя предупредили об остановке. Запоминай дорогу, хорошо? Теперь ты будешь ездить один.

Филадельфия ведет себя намного спокойнее, чем вчера. Она понимает: ее воспитательные меры превышают рамки дозволенного, но нужно сделать достаточно для его самостоятельности.

Она потрепала Грима по щеке и начала подходить к приближающемуся автобусу.

– Скажите ему, пожалуйста, когда будет «Горького»! – Громко произнесла Фила. Водитель маршрутки пристально посмотрел на Грима и небрежно сказал: «Ладно», тронув козырек своей кепки в жирных пятнах.

Остановка практически пришита к садику. Гриму потребовалось пройти шагов двести, чтобы позвонить в дверь нового места его пребывания. Мама сразу сказала ему идти прямо. Грим видит рядом родителей с детьми. Взрослые с недоумением смотрят на него, идущего в одиночку.

– Ой, это ты Грим? – спрашивает Розалина – новая воспитательница мальчика.

– Здравствуйте! – ничуть не теряется волчонок.

– Ну, идем, что стоишь в дверях. Твоя мама предупредила о тебе. Сам приехал на автобусе, какой большой мальчик! – Ее глаза горят озорным огоньком, но он слишком озорной для искренности. Больше похоже на притворство. Самое то для малышей, ведь они верят в любые эмоции, даже приторные.