Горькое лекарство

– Не скромничайте, Севан, так и есть, – серьезно сказал Мономах, похлопав его по плечу. Алла хорошо изучила Мономаха и знала, что такой дружеский жест он редко себе позволял, и в данном случае это говорило об определенной привязанности, которую опытный хирург испытывал к более молодому, подающему надежды коллеге.

– Так вы в деле? – спросил он, обращаясь к Мейрояну.

– Жду вашего сигнала, – ответил тот. – Могу идти?

– Конечно. До завтра!

Когда нейрохирург покинул кабинет заведующего отделением ТОН, Мономах пригласил Аллу присесть на диван у стены.

– Я собирался вам звонить, – сказал он, располагаясь рядом.

– Правда?

– Во-первых, хотел поблагодарить за усилия, что вы потратили, добиваясь моего освобождения…

– Ну, благодарить-то не за что, Владимир Всеволодович! – прервала его Алла. – У Никифорова была слишком слабая доказательная база против вас, поэтому особых усилий с моей стороны не потребовалось!

Алла лукавила и видела, что Мономах отлично отдает себе в этом отчет.

– Как вас встретили в больнице? – поинтересовалась она, чтобы сменить тему: ей была приятна благодарность Мономаха, но она боялась, как бы он не понял, насколько важен для нее. – Есть проблемы?

– Никаких, – ответил он. – Я ожидал обструкции или, как минимум, шушуканий и смешков за спиной. Думал, медсестры будут от меня скрываться… Ничего такого, можете себе представить?

– Очень даже могу! С чего им вам не доверять, ведь они – ваш коллектив, они знают вас от и до и понимают, на что вы способны, а на что – нет.

– Но Никифоров и Тактаров, полагаю, сделали все, чтобы представить меня матерым преступником!

Алла предполагала, что тут не обошлось без Нелидовой. Она практически не сомневалась, что главврач провела целую контрпропагандистскую кампанию с целью развенчать инсинуации вышеназванных деятелей и снять навешанные ими ярлыки.

– Рада, что вам не пришлось встретиться с неадекватной реакцией сотрудников, – произнесла Алла вслух. – Это делает им честь! Вы зачем-то еще собирались мне звонить?

– Да… тут такое дело… – Мономах замялся, и ей это не понравилось. Она слишком хорошо знала Мономаха и прямо-таки почувствовала, что он снова сотворил нечто, за что она его уж точно не похвалит!

– Владимир Всеволодович, что вы сделали? – нахмурившись, задала она вопрос. – Общались с родственниками жертв или…

– Нет-нет, ничего такого! На самом деле, я ничего не сделал, но ваша подруга Марина считает, что мне следовало вам кое о чем рассказать.

– Вы меня пугаете!

– Вот, сами посмотрите, – Мономах приподнялся, протянул руку, взял со стола свой сотовый и, поковырявшись в нем, протянул Алле экраном вперед. Она вгляделась в СМС и буквально подпрыгнула на диване:

– Да вы… вы с ума сошли! Никифоров знает?

– Марине удалось незаметно смахнуть телефон со стола до того, как его заприметили люди Никифорова.

– Умничка моя! – выдохнула Алла с облегчением, преисполнившись гордости за подругу. – И кто прислал вам эту… это?

– Чтоб я знал! – развел руками Мономах. – Номер не определился.

– Это не проблема, я выясню, – отмахнулась Алла. – Главное, что никто, кроме меня и Марины, не в курсе… Никто ведь не в курсе, Владимир Всеволодович?

Он помотал головой.

– Просто счастье, что Марина подсуетилась, – продолжала она. – Это особенно важно в свете того, что выяснилось недавно. Нелидова не рассказывала вам о Мутко?

– Сказала, что она умерла, но больше ничего…

– Мутко действительно умерла. Вернее, она была убита.

Мономах так побледнел, что Алла испугалась и инстинктивно потянулась к нему, однако он быстро взял себя в руки.

– Я не понимаю… – пробормотал Мономах, сглотнув комок, застрявший в горле. – Если Мутко убили, пока я находился в камере…

– Она погибла за два дня до этого, – перебила его Алла. – Так что, если бы не Марина, вы получили бы еще одно обвинение от Никифорова!

– Значит, способ убийства…

– Тот же, что и в первых двух случаях.

– Вы верите, что это не я?

– Господи, Владимир Всеволодович, о чем вы говорите! Только вот теперь совершенно очевидно, что вас пытаются подставить. Для того, чтобы свалить вину на вас, кто-то даже пробрался к вам в дом и оставил «улику». Определенно это сделал убийца, ведь он намеренно испачкал шарф в крови Галины Носовой!

– Не представляю, как ему это удалось – сам голову сломал! Ведь Сархат почти все время дома, или Мария Борисовна… А если во двор войдет чужой, Жук не позволит ему далеко продвинуться!

– Получается, он следил за вами и знал ваш распорядок дня. Он был уверен, что вы не явитесь раньше определенного времени, и что Сархат может пойти гулять с Жуком, оставив дом без присмотра.

– Но если это маньяк, то при чем тут я? – удивился Мономах. – Маньяки следят за женщинами, охотятся за ними, а я…