Горькое лекарство

– Почему Денис безоговорочно поверил Ольге? Ну, что виновата врач? Насколько я понимаю, доктора сами не ставят капельницы, это дело медсестер. Что, если Ольга действительно напутала, а потом испугалась и решила все свалить на врача?

– Да, а почему ее тогда зарезали? – недоверчиво развел руками Семенюк. – Или скажете – совпадение?

Сказать Антону и вправду было нечего: в такие совпадения он, как и Суркова, не верил.

– Ну, и куда он мог пойти, твой приятель? – спросил Антон после короткого раздумья.

– Понятия не имею! Некуда ему уйти, у Деньки нет друзей, кроме меня… Ну, таких, у которых перекантоваться можно – там ведь родаки дома, начнут спрашивать, что да как… Кстати, у меня пистолет пропал. Наверняка Денька прихватил.

– Так чего же ты молчишь?!

– Не настоящий он, это зажигалка. Но если не приглядываться, здорово на реальный ствол похожа!

– И зачем ему мог этот муляж понадобиться?

Семенюк в очередной раз пожал плечами.

* * *

– Значит, упустил Антоха парня! – удрученно покачал головой Дамир.

– Ничего, долго он не пробегает! – поспешила утешить коллегу Алла. – Деваться ему некуда: на обеих съемных квартирах дежурят наши люди и в случае появления там Дениса его сразу поймают. К Семенюку он теперь вряд ли сунется, а других приятелей со свободной хатой у него нет.

– Черт, даже жаль паренька!

– Думаете, мне не жаль? Сестру потерял, чуть не загремел в детдом, лишился единственного союзника, Ольги Далмановой, а теперь еще и в бегах… Интересно, у него есть, на что еды купить?

– Если нет, то скоро мы услышим об ограблении какой-нибудь чебуречной или сосисочной! – ухмыльнулся Ахметов. – А вы что-нибудь выяснили, Алла Гурьевна, удалось что-то вытянуть у руководства «Светоча»?

– Вот, изучаю документацию, – она кивнула на экран монитора.

– Есть что-то интересное?

– Вообще-то да. Я просматривала истории болезни пациенток Цибулис…

– Вам отдали истории болезни?!

– Только ту часть, которая в общебольничном доступе.

– И что это значит?

– Ну, там есть диагнозы, с которыми поступили больные, результаты предыдущих обследований, выписки из онкодиспансеров… Точнее, из одного диспансера и пары поликлиник.

– Что же получается – все пациентки поступали к Цибулис из одних и тех же мест?

– Да, но это – не самое удивительное.

– А что же тогда?

– Знаете, я ведь не медик и не разбираюсь в тонкостях, но почитала тут кое-что… Почти все пациентки имели диагнозы с кодами от C50.1 до С50.4…

– Погодите, это что за коды такие?

– Насколько я поняла, существует международная классификация поражения молочных желез. С50.1– поражение центральной части груди, а, скажем, С50.4 – поражение верхненаружного квадрата… Всего в этой классификации десять вариантов, от нуля до девяти. Стадии развития рака груди имеют несколько классификаций. Во-первых, по некой системе TNM, в которой индекс Т определяет размер опухоли, N – степень поражения лимфоузлов, а М – наличие отдаленных метастазов. Индекс Т может принимать значения от одного до четырех, причем четвертая означает, что опухоль распространяется на грудную стенку и кожу. Индекс М ранжируется от нуля до трех, где ноль означает отсутствие метастазов, а три – их широкое распространение в подключичных, надключичных и подмышечных лимфоузлах…

Лицо Дамира выражало одновременно внимание и растерянность, и Алла, улыбнувшись, сказала:

– Вы уж простите, что гружу вас подробностями, но сейчас вы поймете, к чему я веду.

– Нет-нет, продолжайте, все в порядке, – пробормотал Дамир, думая, что предпочел бы сто раз обегать город в поисках подозреваемого сидению в кабинете и изучению чего-то, абсолютно недоступного его пониманию. Вот почему Суркова – следак, а он – опер!

– Продолжаю. Остается индекс М, имеющий всего два значения – ноль и единица. Ноль – отдаленные метастазы не обнаружены, единица – обнаружены. Изучив материалы, полученные от Омуля… Это главврач «Светоча», – пояснила Алла, заметив удивленный взгляд собеседника. – Так вот, все пациентки Цибулис за последние пару лет поступали с очень схожими диагнозами, причем размер опухоли варьировался от С50.1 до С50.4, причем индекс Т имел значение 2 или 3, но при отсутствии метастазирования.

– Не пойму пока, что же тут странного? – озадаченно почесал затылок Дамир.

– Ну, если я правильно понимаю, то это – довольно крупные опухоли, и метастазы должны быть. Конечно, возможны исключения…

– Цибулис, наверное, таких и отбирала для своего экспериментального лечения? Может, если пошли метастазы, оно уже не поможет?

– Я тоже сперва так подумала, но продолжила сравнение и собственный ликбез. Оказывается, в настоящее время существуют методики сохранения молочной железы, пораженной раком, и никакие они не экспериментальные! К сожалению, их применение возможно лишь на ранних стадиях при минимальном поражении, а у всех пациенток Цибулис они уже таковыми не являлись.

– Ну, потому-то и лечение – экспериментальное, верно? Традиционная медицина отчекрыжила бы им… простите, Алла Гурьевна… отрезала бы грудь, короче говоря, и дело с концом. А Цибулис, она предлагала отличную альтернативу!