Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Его Курком у нас кличут, — сказал Генерал, — нет, он простой мужик, но мы его уважаем, и его никто не обижает. Он у нас вроде чайханщика. Весь чай у него хранится. И он никогда никого не обманывает, а работает он учётчиком в отряде, на него никто не обижается.

Они подошли к бараку, сбили снег с сапог и вошли в секцию.

Беда подвёл его к своей койке и показал на второй ярус.

— Вот моё место, — сказал Иван.

Генерал прошёл в проход откинул матрас и сел на кровать.

— Где шнырь? — крикнул он на всю секцию.

К проходу подбежал, растопырив руки, Валет, дневальный секции.

— Вот он я, здесь я, — засуетился, шнырь.

— Найди и тащи сюда Лупу быстро.

Лупа тут — же предстал перед Генералом.

— Привет Володя, — протянул он с подобострастием руку для приветствия Генералу.

Но не получив взаимности для рукопожатия, спрятал свою руку за спину. Генерал сделал вид, что не заметил его жеста, но зато одарил нарядчика таким взглядом, что того от испуга пот прошиб:

— Лупа, это что получается? — Я прихожу в гости к своему другу, а мне и присесть негде. Это непорядок. Кто у тебя в правом углу спит около окна? — спросил Генерал.

— Там Леденец, а рядом Тюля.

— Дай команду на перетрубацию, передвинь их на пару шконок в сторону, а эти два матраса киньте туда. Не мне тебя учить. Сделай это при мне сейчас, чтобы я посидел нормально в гостях у друга.

— Всё будет ничтяк Володя, я устрою мигом, как нужно, — закрутился как ужаленный Лупа.

Нарядчик, с дневальным, перекинули матрасы с углового места, а постели Беды и Рамбая перекочевали в уютный угол.

— Володя, всё готово, а тумбочки они сами переставят. Сам понимаешь эта мебель неприкосновенная. Можете проходить и сидеть там?

— Всё нормально Лупа, — одобрительно сказал Генерал, — теперь посмотри Мотыль в бараке? Если здесь, скажи, чтобы заглянул сюда?

…Беда осознавал, что это новоселье придаст, ему пускай не авторитет, но чувство уважения и интерес окружающего люда это точно. Этот сделанный Генералом бытовой демарш ему пришёлся по душе. В секции уже присутствующие поглядывали в сторону Ивана с завистью и неподдельным страхом. Не выражая недоумения, почему его наделили такими почестями.

Было ясно одно, что Беда пришёл в секцию с паханом зоны, и что Генерал на зоне фигура номер один, Ивану было известно до сегодняшнего новоселья.

Володя Мотыль, мужчина сорока лет с симпатичной и решительной внешностью, высокого роста пришёл, обнялся с Генералом, Беде протянул руку и присел на кровать.

— Как здоровье Володя, что это ты решил забросить кости в наш дешёвый мир?

— Нужда привела. В гости пришёл к крестнику моего друга, передаю его под твою опеку, присмотри за ним. Я по возможности сюда буду заглядывать чаще. Прими к сведению Володя, — положил он руку на плечо Беде, — Иван парень правильный, школу нашу знает с малых лет. За него Часовщик ручается.

— Чего ты Генерал объясняешь, сказал, присмотри, — и всё понятно. Я же не мальчик, — и Мотыль перевёл взгляд на Ивана:

— Ты, в какую смену работаешь?

— Завтра во вторую смену иду.

— Ну и отлично, я так же хожу. Ты на сборке парт стоишь, а я слесарю, когда будет скучно, заходи. А секция моя напротив вашей стоит. Тоже не забывай.

— Может заварить чайку? — предложил Мотыль Генералу.

— Только час назад глотнул, хватит пока, — отказался Генерал.

— Тогда я пошёл. Партию в шахматы отложил с Дурбасом. Надо доиграть.

Он пожал обоим, руки и ушёл. Имея длинные ноги, как ни странно передвигался Мотыль коротким размеренным шагом.

— Он, почему так ходит у него что геморрой? — спросил Беда.

Генерал улыбнулся:

— Внимательный ты! Нет у него геморроя. Жизнь у него раньше была такая, ежедневно ходить по шпалам, вот и выработалась такая походка. Ну, что пойдём к нам. Курок тебя заждался, наверное, а то я забрал тебя в нахалюгу, не дав вам вволю пообщаться.

Беда взял из тумбочки пачку папирос для Рудольфа, и они покинули барак. Идя с Генералом по зоне, Иван понимал, что привлекал к себе внимание прохожих. Если кто — то гуляет с Генералом по зоне, значит, не простой. С абы кем Генерал расхаживать не будет.

И Генерал, как бы угадав мысли Беды, сказал:

— Со временем познакомишься с серьёзной блатной знатью.

Я тебе хромовые сапоги и телогрейку закажу лагерным умельцам. Будешь гарцевать, как жиган. Но при больших шмонах прохоря прятать надо или одевать на себя. Соловьи, себе могут забрать. У меня — то не заберут, знают, что из этого может получиться.

— А что может быть? — спросил Беда.