Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Я вам скажу, но я вам ничего не говорил, — озираясь по сторонам, проговорил Лёня. — На хоккейной коробке перед дверками лежат мостки. Под ними в клеёнке закопано всё. Там маячок есть, пустая пачка Примы, присыпанная немного сверху песком. Я лично помогал ему прятать.

— Тащи сюда? — сказал Юрка.

— Нет, Борода, туда я не пойду, если меня кто увидит, труба мне. Тебе он ничего не сделает. А меня он в землю втопчет, потому, что знает, что кроме меня и его никто об этом тайнике не знает.

— Хорошо, пойдём, за корпусом постоишь, если чего свистнешь. Не бойся, зона голая, одна швейка здесь. Все в промзоне, да в школе ещё, а краснота празднует день мента, — успокоил его Юрка.

— Брось Юрка, зачем тебе это надо, — остановил его Беда.

— Пускай идут, надо этого гнедого козла оголить, — поддержал Бороду Гесс.

Они вышли на улицу. В отделении остался Гесс с Бедой и дежурный по кличке Хорёк, который сидел у себя на кровати и подшивал рукава на своей телогрейке.

— Слушай Бугор, тебе, что водки хочется? — спросил Беда, — а если это Шамиля подстава, тогда точно загремишь в изолятор и пойдешь по этапу, тем более тебе восемнадцать уже есть.

Не забывай, что Филат бывшая шестёрка Шамиля. Может эта водка быть его ответным ходом для нас.

— Кончай Беда, ты просто на измене сидишь. Сегодня в зоне ни одного контролёра нет, а Филата мы проверим, нальём ему первому. Если станет пить, значит, он чистый, а не будет, тогда и мы воздержимся, но ему пасть порвём.

— Разумно, но я водку не употребляю и запаха не переношу.

У меня есть возможность достать её, но не хочу, ни человека подводить, ни пить её. Вино, куда ещё не шло. Можно чарочку пропустить, но на твоём месте я бы поостерёгся пить, если думаешь уйти раньше на свободу. Обернись вокруг, — тут кишмя кишит, козлами. Унюхают, вот тебе и Фенюшкин день, как не скажет дядя Миша.

— Мы летом с Бородой в родительский день выпили бутылку, и никто не унюхал. В зоне были все и отрядники, и ДПНК с надзирателями. А сегодня кроме дежурного, в зоне никого не будет. Он не станет обнюхивать каждого, ему не до этого, да и он думаю, будет подшофе дежурство нести.

— Ну, как хотите, я вас уговаривать не буду, не маленькие дети.

Юрка с Филатом, пришли через десять минут, с клеёнчатым свёртком. В нём лежали новые брюки чёрного цвета, модная в полоску рубашка и чёрный мягкий свитер. В одежде была завёрнута бутылка Столичной водки.

— Ну, что разливать будем сейчас или после ужина? — спросил Юрка.

— Давай наливай, кого сегодня бояться, — сказал Бугор.

Юрка откупорил бутылку и налил в бокал Гессу.

— Первому гостю, — протягивая бокал Филату, — торжественно произнёс Бугор.

Лёня, не о чём не думая, опрокинул бокал себе в рот и не поморщился, как будто всю свою короткую жизнь только и занимался этим.

За ним последовали Гесс и Борода, закусив водку копчёной рыбой. До прихода отряда с работы они выпили всю бутылку и на ужин не пошли. Они начали громко разговаривать на всё отделение и поносить местные порядки.

Беда постоянно их одёргивал:

— Давайте я вам чаю натурального заварю, попьёте, лучше станет, и ведите себя тише, скоро отделение из столовой придёт. Вы и так себя засветили, когда они с работы пришли.

Филат от чая категорически отказался, он порывался одеть, на себя вольную одежду и собирался идти бить рожу Шамилю. Беда вырвал у него из рук свитер и сунул его под матрас чужой кровати. Затем взял с пола трёхлитровый алюминиевый чайник и собрался идти за водой в кубовую, но увидал в проёме дверей, разъярённого опера Фенюшкина. Кум стремительно подбежал и толкнул неожиданно Беду вглубь пролёта. От злости Сергей, размахнулся и занёс чайник над его головой. Фенюшкин пригнулся, закрывая голову руками. Но Беда изо всей силы бросил чайник на пол.

Крышка укатилась под кровать, а чайник превратился в деформированный кусок светлого металла.

Фенюшкин, не ожидая такой реакции от Беды, испуганно выпрямился, сделал шаг назад и, изобразив свирепое лицо, скомандовал:

— Все за мной, немедленно все! А тебе я статью нарисую за покушение, эрудит зачуханый, — пригрозил он Беде.

— Посмотрим, кто кому напишет, — повышеным тоном заявил Беда.

Что? — негодовал Кум.

— Да не что, а за что? — передразнил его Беда. — Объясняю, вы меня ударили в присутствии трёх человек, — уже спокойно объяснил он Куму.

— А это что? — он поднял с пола изуродованный чайник и начал показывать Беде.

— Ты этим Фанычем, в нетрезвом состоянии чуть не убил меня, это уже вещественное доказательство.

Беда понял, что Кум был под хмельком, от него исходил запах спиртного.

Он подошёл ближе к Фенюшкину, чтобы тот смог убедиться, что он совершенно трезв:

— Вы что — то путаете неуважаемый, — это вы после лапшички, а я спиртного в жизни не употреблял и сейчас не употребляю, и чайником вы на меня замахнулись, я еле успел увернуться. Вон и отпечатки пальцев ваши отсюда мне видны. И вот свидетели мои, — Беда обвёл рукой сидящих на кроватях ребят.