Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Здорово! — Вот это я понимаю оперативность! Если мы так, всегда будем работать. Глядишь, совсем преступность в могилы заляжет. А мы будем ходить в белых перчатках с лопатами, и закапывать её. Памятников на тех могилах не будет. Одни кресты будем ставить. Останется одна бытовуха. Но от неё панацеи нет. Бытовое преступление, — это стихия, равносильна вулкану или торнадо, — изжить невозможно. Итак, мы ждём Монтёра и Магаданского?

Васильев встал, прошёлся по кабинету:

— Слушай Краснов, а чего за Монтёром выезжать? Он, можно сказать, живёт у нас за стенкой. Постоянно на вокзале отирается.

— Нет его сегодня на вокзале. Вчера вечером и сегодня ночью был. Милиция наша вся предупреждена. Если бы объявился, давно бы привели, — сказал Краснов. — Его сейчас отлавливают в злачных местах, где он часто бывает. Также и Магаданского. Они дома почти не живут. Стаями облюбовывают себе малину, и там коротают время. Нам все адреса малин известны.

— Ну, вам и карты в руки, если вам всё известно, — давая этой фразой карт — бланш своим подчинённым.

…Первым в отделение доставили Жору Магаданского. Из его допроса стало ясно, что действительно они с названными лицами были в квартире Листа. Выпили по сто граммов водки, и ушли, а Монтёр ушёл раньше. У самого Листа был куплен билет на поезд на ночное время и уходил он из дому вместе с ними. В квартире остался переночевать приезжий парень, которого он до этого не видал раньше. Ни про какие часы он и слыхивать не слыхивал. Больше он ничего не сказал.

Жору временно задержали в милиции.

Когда взяли полупьяного Монтёра в ресторане «Бригантина», при нём были обнаружены ювелирные украшения. В этот день с ним разговаривать не стали. Закрыли в КПЗ до утра, чтобы он проспался. Рано утром его опухшим и помятым вывели из камеры и доставили в кабинет к Краснову, где находился и Рюмин.

— Что Монтёр соскучился по нарам? — спросил его Краснов.

— Откуда у тебя столько золотых украшений? — показал он на кучу бижутерии лежащей, сверкая на столе.

— Где вы видите золото? — облизнув языком губы, сказал он. — Это самоварное золото, по одной копейке за грамм. Хотите, продам вам всё богатство за сто пятьдесят граммов водки, и вы меня отпускаете домой отдыхать.

— С домашним отдыхом тебе пока придётся повременить, до выяснения некоторых обстоятельств, — сказал Рюмин.

— А что вас интересует?

— Нас много, что интересует. В первую очередь ответь нам, ты был с Бедой, Керей и Жорой в квартире Листа в канун Старого Нового года? — спросил Краснов.

— Был, ну и что с того. Я часто там бываю. В тот вечер, я накинул стакан водки и ушёл, а они остались.

— Ничего, если не считать убитой гражданки Сулимовой, — сказал ему неправду Рюмин.

— Выходит, допрыгалась птичка, — прокашлялся Монтёр. — Могу точно сказать, что никто из гостей не будет её убивать. Ни рыба ни мясо, кому она нужна?

— А Беда может убить? — ты же его давно знаешь.

— Этот может. Ему человека подрезать, что в урну плюнуть. Он дерзок и смел словно тигр, но зачем ему Крынка? Может, не давала ему клубники отведать, и он в пылу борьбы проткнул ей чрево, — рассуждал Монтёр.

— А откуда ты знаешь, что удар был нанесён в область живота? — посмотрел подозрительно на него Краснов.

— Это я так к слову сказал, чего вы цепляетесь по пустякам, будь то, не знаете, что почти все ножевые ранения на кишки приходятся, — раздражённо бросил им Монтёр. — Всё я больше ничего не знаю, отпускайте меня домой? Мне надо отдохнуть, а завтра на работу заступать.

— А где ты работаешь? — спросил Рюмин.

— Можно подумать, вы не знаете?

— Представь себе, не знаем.

— В союзпечати я работаю, в газетном киоске на улице Котовского.

— Молодой парень, а работу себе нашёл для пенсионеров и инвалидов, — укорил его Краснов.

— Все работы хороши, все профессии нужны, — процитировал Маршака Монтёр.

— Налейте воды, пить до страсти хочу? — протянул он руку к графину.

Рюмин налил ему в стакан воды, которую он залпом выпил.

— Всё утолил жажду, а теперь я пошёл домой, — сказал Монтёр.

Не спеши, ответишь ещё на пару вопросов, а там посмотрим, что с тобой делать будем, — остановил его Краснов.

— Ты нам ещё одного человека не назвал, кто был в квартире.

— Листа, что ли? — зевая, произнёс Монтёр.

— Помимо него, кто ещё был там? Ты только не ври, мы всё равно всё узнаем. Жора, у нас в камере сидит со вчерашнего дня, Кирьянов в Сызрани задержан.

— Вот у них и спрашивайте, может, после моего ухода ещё кто подвалил в хату. Мне откуда знать.

— А брюлики у тебя, откуда? — спросил Краснов.

— Ирка Крынка дала, — говорит, возьми, может у себя в киоске по трояку загонишь мелюзге. Я и взял их у неё под реализацию. Они падкие на блестящие безделушки.

— Ладно, иди, посиди в коридоре, — показал ему на дверь Краснов.

— Отпускать его надо, — сказал Рюмин, когда за Монтёром закрылась дверь. — У нас против него ничего нет, и ведёт он себя уверенно.

— Я тоже так считаю, — сказал Краснов. — Важно то, что мы установили присутствие Беды в квартире Листа. Возможно, он и был у Крынки квартирантом на ночь, а под утро разбил ей голову и вонзил нож.