Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Я бы посоветовал вам убрать эту дорогую вещь поглубже, чтобы чертей не дразнить или отдать на прокат в исторический музей. Там они и глаз посетителей будут радовать, и под неприступной охраной будут находиться. Слишком много человек пострадало за эти часики. Обнаружили их случайно в Батуми таможенники. И переправлялись они в Турцию, с неким Нугзаром Махарадзе, сыном известного и теперь уже покойного скупщика антиквариата Габо. За этими часами стоит также смерть Листова и Алимова. Вот такие они оказались роковые часы, — тяжело вздохнул Ситнов.

— Я знаю, куда их надо убрать, — сказала беременная супруга и, взяв брегет со стола, она удалилась из кухни.

Вернулась она на руках с маленьким Аликом.

Когда муж закончил разговор с милиционером и прощался с ним у дверей, Иван рассерженно сказал жене:

— Ты зачем в руки его взяла? Давай мне его немедленно? Он же тяжёлый.

Иван закрыл дверь за Ситновым и бережно принял Алика из рук Мананы. После чего она неожиданно взялась руками за живот и присела к полу:

— Схватило, Ваня, — побледнев, сказала она, — звони, я чувствую, время пришло.

Он вместе с ребёнком побежал к Часовщику. У него единственного в подъезде был телефон. Скорая приехала незамедлительно. Нинка села с Мананой в машину и поехала с ней в роддом. Иван остался на руках с маленьким ребёнком один.

«Что делать? — думал он. Как я теперь выкручусь из такого положения. К родителям отвезти Альберта — не успею. А играть я сегодня обязательно должен. Прощальный матч близких ему друзей он не должен пропустить. Можно было с Нинкой оставить, но она будет сидеть в роддоме до тех пор, пока не узнает исхода дела».

Помощь пришла к нему неожиданно. В дверь квартиры позвонили. Он повернул ключ в замке. На пороге стояли племянник, а позади его Лёня Савельев и Ирка Крынка. Находясь в одной больнице, они тесно сблизились. После чего Лёня привёз её с собой, и они закрепили свои чувства во дворце бракосочетаний. В руках у Лёни была авоська, набитая дынями. Ирка как всегда сверкала своей внешностью. Она готовилась стать крёстной матерью ребёнка Ивана, которого ему должна подарить жена.

— Держи витамины для твоей жены и будущего малыша! — сказал Лёня, протягивая авоську с дынями.

— Опоздали вы с ними, — волнуясь, сказал Иван. Увезли её час назад рожать. Я вот один с ребёнком остался, а у меня сегодня футбол, не знаю, куда его пристроить.

— Давай я его на футбол с собой возьму? — вызвался Серёжка.

— За тобой за самим надо присматривать, — отвергла его идею Ирина, — нянька тоже мне нашлась. Это не мяч, а ребёнок. И никуда Алика пристраивать не надо, возьмём его на стадион с собой. Пускай смотрит, как папка играть будет. А Серёжка сказал, не подумавши, он только что нам говорил, что на торжественном построении их команда мальчиков будет дарить цветы ветеранам.

— А это идея, — воскликнул Иван, — вы посидите с ним там, а я хотя бы один тайм, но должен отыграть. А торжественную часть во дворце культуры пускай без меня проводят.

Он собрал сына, посадил его в коляску и они пошли на стадион. Там играла музыка, и хорошие места на трибунах были уже заняты. Иван пошёл в раздевалку, а Ирка и Лёня нашли себе место на городошной площадке, где не было солнцепёка и сели там под навесы.

Когда команды вышли на поле, и раздался свисток судьи, а Слава Чуня ввёл мяч в игру, Иван увидал за своими воротами Нинку. Она по сторонам, разбрасывала свои бёдра, при этом, вытянув руки вверх, показывая по два пальца на каждой кисти, и кричала:

— Сынок с тебя два гола! Не подкачай!

«Неужели напилась уже…?», — подумал Иван. Он выбрал свободный момент и подбежал ближе к воротам. — Ты чего краковяк здесь выплясываешь? — крикнул он ей. Иди отсюда на трибуны.

— Два гола забей! За одну девочку и за вторую! — орала она, так, что на трибунах было слышно, при этом выставляя два пальца. — Двойняшки у тебя родились! Понял?

На трибунах поднялся невообразимый шум и аплодисменты. Футболисты, захваченные игрой, не поняв, кому предназначены овации, на время утратили остроту схватки, и недоумённо смотрели на трибуны.

— Играть, не расслабляться это не вам хлопают, — кричали тренера футболистам.

…Иван, услышав такую новость, подбежал к Нинке. Сгрёб её и подкинул в воздух, затем стремглав бросился в поле. Это был его самый лучший матч в жизни, приятное известие добавило ему неведомую силу. Он не реагировал на выкрики с трибун. Он просто виртуозно играл, и не скупился на пасы. Забив в этом матче, как заказывала Нинка два гола в ворота команды «Красной Этны», он был счастлив, что подарил каждой дочке по одному победному голу. Со стадиона Иван шёл с Лёней и Ириной и племянником. Серёжа вёз коляску впереди себя, в которой кроме Альберта ехали два хрустальных лебедя на хрустальном подносе, вручённые Беде после окончания матча, как самому лучшему игроку.

«Цифра два для меня сегодня стала символичной», — приятно подумал он.