Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Вы что, — вскочил со стула Краснов, — у вас такая серьёзная улика хранится, а вы молчите. Идите немедленно домой, и несите её сюда, а я пока буду рапортовать по телефону своему начальству о проделанной мною работе.

— Так вы мне не дали слова замолвить об этой важной улике. То — есть о портфеле и вопросы задавали, которые интересны вам. А ещё дискуссировать начали о психологических и нравственных качествах человека.

— Иди дорогой, иди? — обеими руками махал Краснов на Беду. — Неси портфель? Его присутствие сейчас здесь в кабинете, — это и моё спокойствие, это и деньги на лечение твоего друга и Сулиминой, а главное это неминуемость наказания преступных действий Монтёра и Листа.

Иван взял дома портфель и через час вернулся с ним в милицию, застав Краснова в добром расположении духа. Он сидел с Ситновым и пил чай. Краснов сразу отставил чай, встал со стула и подошёл к Беде, пожав вначале ему правую руку в знак благодарности, затем взял портфель.

— Спасибо тебе, твои сведения оказались очень ценные.

И насчёт Монтёра ты был прав. Сулимина пришла в себя и дала показания. Он был у неё утром и требовал золота. Она ему и дала эти безделушки, а когда он всмотрелся, что золото фальшивое в пылу гнева устроил ей утро стрелецкой казни.

А улику мы сейчас оформим, и вы можете быть свободным. Брегет ваш я думаю, мы обязательно разыщем и возвратим вам.

«Нет, брегет вам уже не под силу найти. Его вернёт мне только Часовщик» — подумал Иван, выходя из милиции.

Иванов день

Планы в этот августовский субботний день у Ивана были большие. Открылась охота на уток. Надо обязательно было эту дату хотя бы одним выстрелом, но отметить, и сегодня проводился вечером важный матч с командой «Красная Этна». Этот матч был прощальный для ветеранов футбола Славы Чуни и Димы Пана. Им в своё время рукоплескали трибуны, как сегодня аплодируют Беде. Для команды эта игра уже никакого значения не имела. Водник досрочно стал чемпионом области. После матча во дворце культуры в торжественной обстановке будут чествовать победителей и прощаться с ветеранами.

Утром, встав в четыре часа, Иван собрался и пошёл в заливные луга, оставив дома беременную жену с маленьким Аликом. Около подъезда его уже ждал с заспанными глазами племянник Серёжка, который днём раньше напросился с ним на охоту. Идти было туда сорок минут ходу. Раннее утро было холодным, перейдя небольшой мост реки Славки, они очутились во владении и обитании утиных и журавлиных стай. Утки здесь селились почти на каждом озере, которых было в лугах несчётное количество. У каждого озера было своё название: Корзинка, Огурец, Колдун и так далее. Далеко вглубь они не стали заходить. Подстрелив на озере Бездонном четырёх серых уток, они заспешили домой. Около подъезда своей сестры Иван достал из рюкзака пару уток и отдал Сергею, а пару оставил себе:

— Пускай тебя мать всю неделю откармливает мясом. Не забывай в следующий выходной у тебя финал Кожаного мяча. На тебя тренера возлагают большие надежды.

— Ты Ваня, сам сегодня поднатужься на матче, — засмеялся Серёжка, — убил четырёх уток, значит влепить Этне должен столько же голов.

— Твои бы слова, да богу в уши, — мрачно сказал Иван.

— Ты так говоришь, будто за тебя на поле бог будет бегать, — не переставая смеяться, сказал племянник, перед уходом домой.

…Дома ещё все спали. Он быстро ощипал и распотрошил дичь, засунув её в холодильник. Затем вымыв руки, прилёг на диван и уснул. Проснулся Ива от лёгкого прикосновения руки на его лице. Это была Манана, она стояла перед ним в просторном платье и улыбалась:

— Иван подымайся? — сказала она, — к тебе из милиции пожаловали, без цветов, но с хорошими новостями.

Иван нехотя встал, протёр глаза и прошёл на кухню, где увидал стоящего в проходе лейтенанта Ситнова.

— Вы меня извините, что я спозаранку вас тревожу, — оправдывался он, — но я к вам с хорошей вестью.

— Хорошая весть в любое время суток приятна, — поздоровавшись с Ситновым, произнёс Иван. — Я, между прочим, сегодня открыл охотничий сезон, — смотря, на Манану сказал он, — утки в холодильнике ждут своего блюда!

— Будем готовить жаркое, — обрадовавшись, сказала Манана, заглядывая в холодильник. — Вы проходите, не стойте в проходе? — подвинула она стул Ситнову.

Он снял фуражку, сел на стул и открыл полевую сумку. Достал бумагу и авторучку.

— Вот здесь распишитесь в получении ваших часов?

— Нашли? — встрепенулся от радости Иван, — я, по правде сказать, и потерял всякую надежду, что они вернутся ко мне. И думать про них забыл.

Он расписался в получении часов. Ситнов убрал листок в сумку и вытащил оттуда свёрток:

— Вот в целости и сохранности, — довольным голосом сказал он, — проверьте.

На его лице отразилась добрая улыбка. Было видно, что этому молодому лейтенанту самому жутко приятно стало, оттого, что он принёс в этот дом радость: