Горная петля

– Подожди меня в бронетранспортере, – приказал старший лейтенант командиру отделения силовой поддержки, видя, как боец собирается войти в палатку вслед за офицером. Своим приказом Сергеев рассчитывал на получение больших откровений от Бадави Ниязовича. Но пожилой профессор, кажется, вообще не был расположен к разговору. Он сел к компьютеру и стал читать какой-то материал, видимо, свои записи, судя по правкам, которые он туда вносил. И на Сергеева внимания не обращал.

– Завидная у вас способность. – Через пару минут молчания старший лейтенант все же решил начать разговор. – Вы умеете отключаться от окружающего, никого вокруг себя не видеть и делать свое дело. Меня вот этому долго обучали, но безуспешно. Я все помехи воспринимаю в штыки. Нервничаю даже от чужого присутствия.

– Без концентрации внимания нам никак нельзя, – сдержанно ответил Бадави Ниязович, не уточняя, кого он подразумевает под местоимением «нам». – В нашем деле она очень даже необходима.

– В нашем тем более, – не остался старший лейтенант в долгу. – У нас от концентрации внимания порой жизнь зависит…

– Да, наверное, – согласился профессор, но от своего занятия не оторвался.

– А что такое жизнь? – Сергеев сделал вид, что его понесло в философию. – По сути дела, это только момент от рождения и до смерти. И никто не знает ни того, что было до рождения, ни того, что будет после смерти.

– Вы, я полагаю, атеист? – спросил Бадави Ниязович.

– Скорее, фаталист, – ответил Сергеев.

– Это понятия из разных категорий… Я спрашивал про атеиста, подразумевая Веру. Вы человек верующий?

– Если я и верю, то только в Высшие силы. Но при этом понятия не имею, что они собой представляют. А вы?

– Что – я? Верю ли в Высшие силы? Или представляю ли я их? Я – человек старой закалки. Когда-то, когда готовил кандидатскую диссертацию, я вынужден был вступить в коммунистическую партию. При тех условиях жизни общества невозможно было без партбилета сделать научную карьеру. Да, я признаю себя карьеристом, но не в общепринятом понимании этого не слишком благозвучного термина. Просто, сделав карьеру и приобретя определенный авторитет в обществе, я стал в состоянии самостоятельно планировать свою работу и делать то, что мне нравится.

– Извините, профессор, за бестактность, но я хотел бы у вас спросить – а ваш племянник… Он же стал вашим ближайшим помощником… Какую роль в свете своего карьеризма вы отводили ему?

– Вы опять за свое… Давайте сразу поставим все точки над «i». И решим все вопросы с Мурадом. Дело, значит, обстояло так. Изначально я думал, что стоит оставить после себя наследника. Научного наследника. Мурад сначала учился под моим руководством. Потом перевелся в университет в Саудовской Аравии, который и окончил, став бакалавром востоковедения. Однако знания, которые он там получил, меня не совсем устраивали. Он выпустился, скорее, знатоком основ и правил ислама, чем настоящим историком. Честно говоря, я попытался его переучить. И даже взял в эту экспедицию. Более того, я сделал его своим заместителем. У нас с ним не совсем одинаковый профиль образования, тем не менее я рассчитывал увлечь его. Он даже жил со мной в одной палатке. Пока я не заметил, что он слишком часто общается с моей бывшей женой, то есть со своей тетей, которая на определенном периоде взросления Мурада заменила ему мать. Не подумайте ничего плохого. Мурад относился к Светлане Керимовне, как относился бы к настоящей матери, с большим уважением.

– А она к нему? – спросил Сергеев.

– Как мать. Как настоящая мать… И баловала, как собственного сына. Это я со своей стороны старался держать его в строгости и воспитывал в молодом человеке сдержанность, которой ему явно не хватало. Горячая южная кровь в теле играла слишком сильно. Он пошел в своего отца, который из-за своего неумения и нежелания сдерживаться и погиб.

– А как он погиб? Извините уж за бестактный вопрос…

– Его убили. Избили в полиции, тогда еще – в милиции, до такой степени, что он умер. Просто остановили на улице для проверки документов, он заерепенился и не стал показывать документы, хотя они у него были при себе, причем в полном порядке. Его доставили в отделение и там избили дубинками. Четыре дня мучился, отказывался от помощи врачей, а потом умер. Ему отбили легкие и печень, и мочевой пузырь лопнул, вызвав заражение крови. От заражения крови он и умер.

– Ну, так, а за что избили? Только из-за документов?