Горны Империи

– Отстань! – с мукой, уже совсем без улыбки, крикнул Славка. – Ну да, я все это выдумал, а тот дом нам приснился, доволен?! Все приснилось, что ты тут видел – тебе так легче верится?!

И молчал уже до самого дома.

Молчал и Денис. Он уже не переживал свою растерянность, тем более что Славка и словом его не попрекнул; кажется, и вовсе не заметил ничего. Нельзя даже сказать, что Денис думал о чем-то отдельном – он просто потерялся в мыслях и вздрогнул, едва не грохнувшись с «Харлея», когда – уже на подъезде – Славка, сбрасывая скорость, угрюмо сказал:

– Неясыть.

– Что? – не понял Денис.

– Неясыть, – повторил Славка. – Легенда такая есть. Что на северных склонах Голодного живут такие мутанты. То ли птицы, то ли люди… В обычное время их не найдешь, не видно и не слышно. А вот когда поднимается туман – тут они выходят на охоту, и – не попадайся. Нападают на все живое и движущееся. Стремительно и безжалостно. Сколько раз их найти пытались, поймать, экспедиции организовывали специальные – бесполезно. А они есть где-то… Вот и эти такие. Неясыть, – жестко сказал Славка. И вздохнул: – Смотри, тебя встречают.

Глава 11 До свидания, Верный!

Если тогда Денис к чему и приготовился, увидев стоящих на крыльце отца и маму, – так это к серьезной беседе и хорошей лупцовке, которую заслужил. И меньше всего мальчишка ожидал, что отец с ходу сунет ему какой-то листок и сухо скажет:

– Читай.

В первый миг Денис даже не понял, о чем говорит отец. Но уже через секунду до него дошло – сухость в отцовском голосе от сдерживаемой злости. Такой, какая никогда и ни за что не смогла бы появиться на него, Дениса. Недоуменно посмотрев на молчащую маму, мальчишка взял листок. Приподнял, чтобы свет большой лампы над входом падал на бумагу.

Черные ровные строчки, явно напечатанные типографским способом, гласили:

«Борька, гнида, слушай сюда!

Если не уберешься обратно в вашу будку со своей блядью и с выкидышем, то…»

Ниже шла отвратительная брань, пояснявшая подробно, что с Третьяковыми сделают. Такая, что Денис сморщился – не от страха, от удивленного омерзения.

– Трусы ничтожные, – сказал он первое, что пришло в голову.

И подумал еще, что ни один из настоящих врагов так бы не унизил себя. А это просто крысы. Мальчишка был все еще взвинчен после сегодняшнего дня и спросил, возвращая листок брезгливым жестом:

– Что будем делать? – как равный у равных.

Борис Игоревич и Валерия Вадимовна переглянулись.

– Завтра утром едем, – сказал отец. – Не все готово еще, но ждать – значит трусить. Едем утром, – твердо повторил он.

* * *

Денис уснул только под утро.

Сидя на кроватях, они со Славкой разговаривали, как разговаривают в таких случаях мальчишки. Обо всем и быстро, потому что вдруг выяснилось, что они катастрофически мало успели друг другу рассказать – и как такое могло получиться? Волшебство какое-то нехорошее… Естественно, дело закончилось записью в «Блокноты пионеров» адресов друг друга – Денис записал два Славкиных, здешний и лицейский. Денис же запнулся, диктуя свой новый адрес: Республика Семиречье, поселок Седьмой Горный, Третьякову Денису Борисовичу – без привычного кода имперского города или губернии…

Потом Славка сунул Денису три коробки с кинопленкой.

– У вас там точно будет кинопроектор, отцу твоему нужен, – сказал он. – А это… это ребята конкурсные фильмы сделали. Конечно, не факт, что победят, но хорошие, посмотришь на месте. В память о Верном. Я еще и поэтому жалел, что абонемент не достал… Думал, что «Охотники» победят и ты увидишь.

На коробках было много-много росписей и маленьких простеньких рисунков. Когда Славка успел сгонять за фильмами – Денис так и не понял.

– Спасибо, – Денис покачал на ладони увесистые коробочки.

– Я, может, еще к вам как-нибудь приеду… – пообещал Славка.

– И пиши, – попросил Денис. А потом попросил еще – совсем о другом: – Споешь? На дорожку?

Он сам не знал, как это пришло в голову. Но Славка вроде и не удивился ничуть. Он просто снял со стены гитару и сел с нею на подоконник. С улыбкой взглянул на Дениса, полулежащего на раскладушке.

Свята земля, не свята ни в пиру, ни в бою…
На ней не найти ни Эдема – ни даже Сезама…
Но Маленький Принц покидает планетку свою,
Как, будь он большим, покидал бы свой
                     каменный замок…
Он держит руками обрывки священных границ,
Стоит, каменея, в потоках стремительной жижи,
И небо над ним опускается ниже и ниже,
И черные тени ложатся у впалых глазниц…

Денис слушал, тревожно напрягшись и замерев. Странная была песня. Уж не Третьяков ли, его однофамилец, снова? А Славка пел, склонив голову к струнам…