Горны Империи

Около поворота на магистраль, выводившую за пределы города, Третьяковым пришлось остановиться. Собственно, замерло все движение. Посреди улицы слитно и тяжело, но в то же время уверенно-ровно двигался монолитный строй ребят в серо-золотой форме. Над плоскими летними шлемами качались золотые султаны, из-под длинных козырьков по-мальчишески задорно и по-солдатски гордо смотрели на прохожих загорелые лица. За плечами поблескивали синие иглы примкнутых к карабинам штыков. Зачехленное знамя царило в голове строя, охраняемое квадратом ребят в белых крагах и портупеях, с шашками наголо. А в самом начале шел оркестр.

Кадеты Верного уходили в полевые лагеря.

Открыв дверь, Денис вышел и, подумав, поднял руку в пионерском салюте. Он с полминуты поискал в строю знакомых кадетов, но бросил это занятие – они все были похожи: рослые, в пригнанной форме, уверенные, полные собственного достоинства, красивые особой красотой солдат-мальчишек.

Трррррахххх!

Ахнули серые с золотом, как и форма, барабаны, грозно-многоголосо зашипели натянутыми вдоль корпусов струнами. И вдруг там, где ушло вперед знамя, одинокий веселый голос звонкого мальчишки спросил – на всю улицу, летая от дома к дому, от мостовой к небу:

Солдатушки, бравы ребятушки —
Кто же ваши жены?!

И строй отозвался в ногу – так, что заглушил выбивающие шаг барабаны:

Наши жены – пушки заряжены,
Вот кто наши жены!
Наши жены – пушки заряжены,
Вот кто наши жены!

Строй шел и пел. И когда он уже скрылся в летнем мареве над дорогой, а Третьяковы проехали дальше – и тогда песня еще продолжала звучать в городе, прилетая эхом оттуда, куда ушли кадеты…

…На выезде из города, когда машина начала набирать скорость, Денис на заднем сиденье неожиданно громко рассмеялся. Родители удивленно обернулись к нему, явно не понимая, чем вызван смех, переглянулись и тоже улыбнулись – просто так.

А Денис, полуобернувшись, долго провожал взглядом в заднее стекло двух рабочих у дороги. Сняв растяжку с рекламой конфет (буквально намозолившей Денису глаза за время его пребывания в Верном), на которой мальчишка и девчонка с дебильно-счастливыми лицами жевали шоколад, рабочие уже приладили на ее место новую.

На фоне стоящего среди деревьев рубленого дома, украшенного резным коньком, красивые мужчина и женщина обнимали четверых детей разного возраста – двух девочек и двух мальчиков. Все шестеро смотрели с растяжки на шоссе дружелюбно, внимательно и гордо, а ниже ярко горела надпись:

МЫ ПОДНИМЕМ НАШ ДОМ

ВМЕСТЕ!!!

– До свидания, Верный… – прошептал Денис.

Глава 12 Крутые дороги

Огромный хребет – «горная страна» Голодный родился на месте полупустынной степи за три дня.

В первый день земля треснула – и пятнадцать миллионов человек, живших в окрестностях этой чудовищной трещины, погибли за долю секунды. Вместе с ними погибло все, что было живого – от саксаула до тараканов. И земля вытолкнула из себя раскаленные пики, которые перли и перли выше, выше – к облакам, источая радиацию. Когда пошли с затянувшегося тучами неба дожди, вода выкипала на мрачных склонах, неслась вниз отравленными потоками, бурлила… Все это напоминало Землю тех далеких времен, когда даже амебы еще не жили на ее просторах.

Потом радиация таким же скачком сошла почти на нет. А на черных склонах с дикой скоростью поперли в рост противоестественные леса – сумасшедшая смесь субтропиков, тайги и средней полосы, где деревья вымахивали за пять-десять лет на стометровую высоту, кронами прямиком в вечные тучи. Жизнь брала свое – и скоро птицы и зверье освоили новую страну, иногда мутируя с такой же скоростью, как деревья, а иногда – нет. И, когда сюда вернулись – робко и осторожно – люди, то они просто не узнали этих краев.

Впрочем, в те времена немало было на Земле мест, о которых можно было сказать то же самое.

Вместе с горами Голодного недра выбросили наверх чудовищные по богатству и доступности залежи радиоактивных материалов. А почва на склонах гор и у их подножия даже не поражала, а ужасала богатством. Тут и правда мог вырасти в пачку сигарет брошенный окурок…

…Денис все это уже достаточно хорошо знал. И провожал взглядами часто идущие навстречу «Ижоре» длинные серебристые автопоезда со значками электрона – той самой компании «Энергия», о национализации которой шли сейчас бурные споры. Зеркальные окна машин отражали равнодушно летящий навстречу пейзаж, серое полотно отличного шоссе… Почти никакого другого транспорта на дороге не было, только иногда встречались конные разъезды казаков и военные патрули на джипах. Да еще несколько раз встречались идущие с какими-то тачками и тележками большие группы людей – они двигались медленно, но уверенно, тяжело и как-то обреченно – туда, к Верному.

Шоссе потихоньку лезло в гору, его плотно стискивал лес…