Горны Империи

Директор Совета латифундистов Пахомов Алексей Антонович. Загорелый, энергичный, самый молодой из всех прибывших мужчин – лет двадцати пяти, не больше, он явно старался показать силу, пожимая руки Денису и Третьякову-старшему. Кстати, рукопожатие и правда было сильным. Само по себе это было бы ерундой, но мальчишке и этот гость не понравился чисто по ощущению…

Полномочный представитель государственной конторы «Заготмясо» Митрохин Сергей Сергеевич. Ну-у, этот чиновник был типичным. Как раз именно таким, какими себе и представлял Денис это племя (и каковых пока что тут не встречал). Исполненный собственной значимости, немолодой, вальяжный и, на взгляд Дениса, совершенно должности не соответствующий.

Директор школы Амиров Николай Игоревич. В то, что этот невысокий пузанок с отечным лицом и явным алкогольным тремором рук и странным румянцем на дряблых щечках – директор школы, Денис поверил не сразу. А когда понял, что это правда, впал в уныние. Мда. Такое – это уже вообще…

Редактор газеты «Наш светоч» Балаганов Александр Остапович был высокий, рыжий и худой, с манерами приятельски-неприятными, как будто все вокруг его старые знакомые, о которых он таааааааакое знает… но молчит почему-то. Или за что-то.

В общем, компания подобралась еще та. Мальчишка именно так и подумал, идя в зал следом за гостями.

Сразу же начались дежурные охи и ахи, восхищение столом, сервировкой, вкусом гостей и прочие ничего не значащие любезности. Впрочем, Денис был уверен, что стол не только красиво накрыт, но все в самом деле очень вкусно.

– Прошу простить отсутствие прислуги, – усмехнулся Третьяков-старший, когда гости расселись.

– А мы ведь вам предлагали полный штат исключительно за наш счет! – тут же с веселой укоризной напомнил Шульце.

Борис Игоревич вежливо наклонил голову:

– Благодарю, боюсь, что это обошлось бы дороже, чем свободный найм, которым я скоро займусь.

Шульце ответил не менее вежливым поклоном, но на миг его рыбьи глаза вдруг сделались глазами хищника.

– Наш сын Денис, – весело сказала Валерия Вадимовна, – как раз и поработает прислугой сегодняшний вечер.

Спасибо, мамочка.

Впрочем, Денис ничего не имел против на самом деле. Это было даже забавно. Когда он наполнял вином бокал жены градоначальника, та заметила с улыбкой:

– Не ожидала, что в империи детей готовят к роли официантов. Мне казалось, что у вас это одна из позорных профессий!

– Прислуживать за столом даме – значит быть не официантом, а всего лишь мужчиной, сударыня, – негромко, но отчетливо сказал Денис. Наступила изумленная тишина. – Прислуживать же гостям дома – всего лишь быть вежливым человеком. Что из этого является позором в ваших глазах?

Лючия Францевна покраснела и неестественно громко засмеялась:

– О, так он умеет разговаривать!

– Только когда надо прояснить ситуацию непонятливым, сударыня, – чуть поклонился Денис.

За столом дружно и искренне засмеялись. Все, даже муж Безгиной, который уже успел «пригубить» полбокала.

– Вино из нашего «Высшего вкуса», – заметил Пахомов. – Дороговато даже для меня.

– Мы редко пьем, Алексей Антонович, – ответил Третьяков-старший. – Но для гостей все самое лучшее. Кстати, – он поднялся, – предлагаю тост. За присутствующих здесь дам.

Этот тост выпили стоя и при общем молчаливом одобрении. Денис опять застыл у стола, как статуя. Внутренне он посмеивался; ему, пожалуй, нравилось играть эту роль. Поймав на миг взгляд отца, он уловил одобрение и предупреждение: «Так держать – но не переиграй!»

Потом – после короткой еды с восхвалением – кажется, тоже искренним – кулинарных умений Валерии Вадимовны – началось то, что в Петрограде называлось «треп», а в Верном – «трындеж». То есть разговор всех и обо всем, не имеющий при этом ни малейшего смысла. Денис немного удивился. Обычно взрослые этим не занимались. Они за столом или вспоминали прошлое, или шутили, или пели, или вели серьезные разговоры о серьезных вещах. Здесь же… Видимо, все эти слова о погоде и природе были чем-то вроде дани местному этикету. Но даже за этим бездельным разговором Денис вдруг ощутил, что все гости сейчас как будто идут по темному коридору, напичканному ловушками, прощупывая и проверяя каждый шаг.

При этом старшие Третьяковы не стремились прятаться за слова. Так, на вопрос Пахомова о национализации Борис Игоревич сказал:

– Если богатства земли находятся в частных руках – это воровство в особо крупных масштабах.

– Ну, вы скажете… – Пахомов вдруг растерял всю свою молодую уверенность первого самца на скотном дворе и жалко улыбнулся. – Ну уж и воровство…

– Именно так и никак иначе, – отрезал Борис Игоревич и вдруг заинтересованно спросил: – А сколько ваш Совет отчисляет процентов прибыли в фонды развития города?

– М… а?.. – Пахомов покраснел.

– Иван Павлович? – повернулся Третьяков-старший к градоначальнику. (Денис млел.) Тот подавился кашей и уставился на жену.