Город

Глаз он потерял в стычке с синими, в какой-то богами забытой долине глубоко в Лунных горах года два назад. Причем потерял по собственной глупости. Они уже выигрывали бой, синекожие отступали. Алое воинство намного превосходило числом, однако враги, надо отдать им должное, продолжали храбро огрызаться. Они отходили шаг за шагом, платя смертью за каждую смерть. Вот тогда-то старый боевой товарищ Квинта, Каллин Чернобородый, рванулся вперед и ну размахивать огромнейшим палашом, разнося глотки, плечи, даже чьи-то спины. Вот тогда-то Квинт сдуру и сунулся на подмогу, торопился всадить меч в кишки раненому синяку. А Каллин как раз откинулся назад для очередного замаха – и конец палаша чиркнул Квинту по глазу, этак аккуратно, словно снимая кожуру с яблока. Лекарь пытался спасти глаз, но через несколько дней рана воспалилась и загнила, и глаз пришлось удалить напрочь.

После этого к нему подошел переговорить сам полководец – Марк Рэй Хан. «Отвоевался», – сказал ему государь Марк. Такие слова Квинт согласен был выслушать и принять только от него. Полководец разбирался в рукопашной не хуже обыкновенного рядового рубаки, он вполне понимал гордость бойца. Марк пообещал подобрать ему достойное место на службе Городу и сдержал слово. Теперь Квинт стерег ворота, оберегавшие Город. О какой еще чести мог он мечтать?

Прихрамывая, Квинт взошел по ступеням на самый верх каменной арки, обрамлявшей деревянные створки. Здесь было тихо. Смолкли все привычные звуки. Наступило затишье между двумя битвами…

Когда пришла весть, что враги вторглись в Город, остальные стражники схватили оружие и помчались на юг – воевать. Квинт не осуждал их и даже не пытался остановить. Он просто остался нести свою службу. Громадные ворота стояли закрытые и запертые. Тысячная толпа беженцев, вот уже несколько месяцев стремившаяся попасть в Город, испарилась, подобно росе под солнцем. На самом деле и Рай с начала лета неотвратимо пустел. Дома стояли брошенными, улицы зарастали мусором. Только через ворота никто не пробовал выйти. За весь сегодняшний день Квинт не видел ни единой живой души.

Повернувшись спиной к пустынной равнине, он стал смотреть на Город. Уловив краем единственного глаза движение вдалеке, Квинт повел головой, определяя, далеко ли. Через отдаленную площадь шел мужчина в плаще с надвинутым капюшоном. Он вел в поводу коня, направляясь к воротам. Вот он скрылся за зданиями. Квинт присел и стал ждать, когда тот снова появится. Человек и лошадь явно не торопились. Стражнику пришлось дожидаться, пока они не выйдут из переулка поблизости. Мужчина в плаще был обут в дорожные сапоги – видно, готовился к путешествию. Из войска сбежал, решил Квинт. И пошел вниз – встречать.

Вблизи он рассмотрел, что гнедой жеребец был сущий красавец: не первой молодости, но кормленый и сильный. Весь в подсохшей грязи, словно только что переплывал реку. У человека ноги тоже были в грязи, даже выше сапог, хотя новенький плащ прямо-таки кричал о богатстве и знатности. Квинт нахмурился и опустил руку на меч.

– Узнаешь меня, солдат? – Путник откинул с лица капюшон.

Квинту потребовалась вся его выдержка, чтобы тотчас же не упасть на колени.

– Да, государь, – выдохнул он.

– Ты здесь один? – Человек обвел взглядом молчаливые улицы, безлюдную стену.

Что-то в его голосе нарушило охватившее Квинта благоговение.

– Да, государь… – И, тотчас испугавшись, что вельможа сочтет его товарищей уклонистами, он добавил: – Они ушли драться с захватчиками. Нам сказали, на юге стены разрушены…

– А ты, значит, решил остаться.

– Меня на эту должность поставил государь Марк, полководец. – Солдат счел себя обязанным объясниться. – И я буду ее исполнять, пока либо он сам, либо император не разрешит меня от нее…

Его самого смутили столь высокопарные слова, и от смущения он брякнул:

– Ты покидаешь Город, государь?

– Как твое имя, солдат? – Человек посмотрел на него непроглядно-черными глазами.

– Квинт, государь.

– Так ты откроешь мне, Квинт?

Солдат бросился исполнять приказ. Бдительно выглянул в смотровое окошечко и только тогда отвел два нижних запора, каждый толщиной в руку. Потом, пустив в ход всю свою силу, поднял увесистый брус. Тот был тяжеловат для одного человека, но он справился, и брус гулко стукнул, падая в свое гнездо. С равнины ворвался теплый и сырой ветер, принес запахи земли и железа. Слегка запыхавшийся Квинт отступил в сторону.

Человек вышел за ворота, ведя послушного коня под уздцы. Рядом с Квинтом он придержал шаг. Солдат всей кожей чувствовал исходившее от него могущество.

– Кто-нибудь покидал сегодня Город, Квинт?

– Нет, государь. Ни единой живой души…

* * *