Город

– Сегодняшнюю битву ты выиграл, – негромко проговорила она. – Ареон с Марцеллом мертвы. Я – не воин, у меня нет желания продлевать бойню. Высшие не возьмутся за оружие, за этим я присмотрю. Но и Город врагам не сдастся.

– Драться ты не желаешь, но и Город не сдашь, – ровным голосом повторил Фелл.

– Я последую вековому примеру всех женщин: согнусь, как тростинка, на ветрах истории.

«Вот лгунья! – подумал Фелл. – Ты безжалостно заставишь других исполнять твою волю… Впрочем, как и всегда».

– Тысячи и тысячи лет назад, – проговорила архивестница так тихо, что звук ее голоса едва колебал воздух, – в краю, называвшемся Кумэй, жила-была одна женщина, предсказательница и колдунья. Ее слава привлекла внимание свыше. А боги в те времена, как и теперь, могли быть и капризными, и жестокими, и все это одновременно. И вот как-то раз на восходе этой женщине явился бог солнца. Он повел почтительную речь, сказал, что на него произвела глубокое впечатление ее мудрость, и предложил исполнить любое ее желание. Наклонившись, она зачерпнула горсть песка и попросила дать ей столько лет жизни, сколько песчинок в этой горсти. Он согласился, с удовлетворением убедившись, что женщина оказалась далеко не так мудра, как он было решил. Она не попросила для себя вечной молодости, а значит, обречена была на увядание, все более болезненное по ходу столетий…

Фелл молча гадал, следовало ли понимать эти слова как мольбу о понимании. Но, как и с Марцеллом под конец их общения, сам он чувствовал лишь неприязнь.

– Идем со мной, Эмли. – Архивестница же поднялась и обратилась к девушке. – Я прослежу, чтобы твоему брату была оказана должная помощь. Дол Салида, прими мою благодарность; ты славно потрудился сегодня. Теперь у меня для тебя иное задание… – И она плавной походкой направилась прочь.

Солдаты, размеренно топая, последовали за ней. Наконец возле тела почившего полководца остались только Фелл с Индаро да Броглан.

– Знал бы Шаскара, – сказал Фелл, – что он погиб по ходу игры, затеянной этой женщиной…

– Мы – солдаты, – не без прежней жизнерадостности ответил Броглан. – Мы всегда пешки в чьей-то игре… Как бы то ни было, мы живы, а император убит. Все по плану. Значит, сегодня был хороший день. – Потом он посмотрел на Индаро, и улыбка его угасла. – Куда направишься, Рыжик?

– Не знаю.

– Тебе бы к лекарю для начала…

– Времени нет. – Она устало покачала головой. – К рассвету я должна быть как можно дальше от Города.

Фелл взял ее руку. Ладошка была такая маленькая, под слоем крови и грязи – сплошные мозоли… Он поднес эту руку к губам и поцеловал.

– К рассвету, – сказал он, – нас обоих тут не будет.

* * *

Внутри кареты, прыгавшей на ухабах, было сущее пиршество цвета. На стенках, на потолке – мягкие переливы голубого, зеленого, розового. Эмли столько времени провела в темноте, что начала уже забывать о существовании красок. Совсем рядом с ней нарисованная лошадь рысила через поле на фоне заката. Девушка обвела пальцем лошадку, осязая каждый мазок кисти, выводившей бойко вскинутый хвост…

Покосившись на старую женщину, которая вроде бы спала, Эмли сбросила сапожки и с ногами забралась на сиденье. Какой восторг был чувствовать подошвами что-то мягкое, похожее на кроличий мех…

Элайджа лежал напротив. Он пребывал далеко от этого мира: зелье под названием лурас навеяло ему глубокий, исцеляющий сон. Его рука была вправлена и заключена в лубок. Добрый и серьезный человек, сделавший это, сказал Эмли, что все срастется как надо, ведь ее брат очень молод.

А потом появилась архивестница и в третий раз задала тот же вопрос: «Позволишь ли ты мне о себе позаботиться, Эмли?» И в этот раз Эмли с благодарностью ответила «да». Ее отец умер; легко ли юной женщине в Городе, полном солдат? Да и о брате нужно было подумать… Что-то в ней еще тянулось к Эвану, но практичность, напоминавшая, что защитник из воина ненадежный, давно взяла верх. Она примет помощь архивестницы и будет за нее благодарна…

И вот они ехали через Город в карете, запряженной шестериком, сопровождаемые всадниками сзади и спереди. Они направлялись на восток, к высокой горе, именовавшейся Щитом Свободы. Эм высунула голову из окошка. До этой части Города наводнение не добралось, здесь не было разрушений. Люди торопились мимо, неся пожитки: пешком, на осликах, на старых тележках. Многие оглядывались на императорскую карету: одни с ужасом, другие завистливо. Эмли решила про себя, что люди покидали наполовину захваченный Город. Во всяком случае, двигались они очень целенаправленно. Правда, кто-то – в одну сторону, кто-то – в другую. Общий смысл этих передвижений ускользал от понимания.

Эмли посмотрела вверх. На крутых склонах Щита среди темных лесов в лучах послеполуденного солнца сверкали дворцы. Эмли разглядела белую петляющую дорогу, которая поднималась к самой вершине, то показываясь среди деревьев, то вновь пропадая. Эмли принялась гадать, поедут ли они по этой дороге. Вот бы в самом деле попасть туда! Она вывернула шею, но вершину горы так и не рассмотрела.