Город Антонеску. Книга 1

Когда жандармы вскинули ружья, из оврага во весь свой огромный рост поднялся окутанный таллитом 90-летний раввин Нисал Колкер. Он воздел руки к небу и, став еще выше, своим молодым и сильным голосом запел древнюю еврейскую поминальную молитву: «Эль мале рахамим».

И окружавшие его обреченные на смерть евреи тоже вдруг поднялись и подхватили молитву, и молитва, смешанная со слезами, вознеслась в голубое безоблачное небо и достигла, наверное, самого милосердного Бога.

«Эль, мале рахамим! Господи милосердный!

Тебя молим, пребывающий на небесах…

Кровь наша не уйдет без следа в землю…

Вопль наш не останется без ответа…».

Но залп… второй… третий…

И вновь – тишина.

Только стрекот кузнечиков и жужжание пчел.

Только стоны раненых из глубины оврага.

Но скоро они затихнут.

Безразличные ко всему жандармы завалят овраг мокрой глиной, постучат боканчами, чтобы сбить налипшие на них комья, и пойдут дальше. Убивать…

«Армия Сталина»

На территориях Бессарабии и Буковины в те дни румыны сумели уничтожить более 150 тысяч евреев…

Но и в живых осталось достаточно много – около 130 тысяч!

С ними со всеми нужно было «что-то делать».

Тут-то на помощь и пришел Рихтер.

Рихтер прекрасно знал, «что делать» – ведь его инструктировал сам Адольф Эйхман. И уже тогда, в конце марта 1941-го, перед командировкой в Румынию объяснил ему смысл «окончательного решения».

Об этом интересном факте Рихтер расскажет старшему уполномоченному МГБ капитану Соловьеву.

Чистосердечно расскажет.

А как же – иначе нельзя, если ты уже на Лубянке!

Рихтер: «Мой непосредственный начальник, оберштурмбаннфюрер Эйхман сказал мне, что я должен провести подготовительную работу в Румынии, после чего получу от него дополнительные указания в духе “окончательного решения еврейского вопроса”».

На вопрос капитана Соловьева, что следует понимать под «окончательным решением», Рихтер без смущения пояснил:

«“Окончательное решение” означало полное физическое истребление евреев во всех оккупированных странах Европы…».

[ЦА ФСБ России, Н-21099, т. 2, л. 17–27]

Прекрасное определение!

И заметьте, что Рихтер не сам его придумал, а услышал от Эйхмана задолго до совещания в Ванзее, в марте 1941-го.

По совету Рихтера оставшихся в живых евреев начали сгонять в гетто.

Пока только в местные, организованные на территориях Бессарабии и Буковины. О Транснистрии речь еще не шла – до подписания соглашения «Хауффе – Тэтэряну» оставалось еще полтора месяца.

Массы измученных, грязных, оборванных людей гонят по дорогам Бессарабии, по полям и холмам Буковины.

Из города в город. Из села в село.

Из местечка в местечко.

Это ужасное, невиданное доселе зрелище видят жители десятков городов, сотен сел и местечек, миллионы пар человеческих глаз.

Людские потоки текут, оставляя за собой трупы.

Встречные немецкие солдаты фотографируют еврейских детей – «на память» и посылают эти фотографии домой, в рейх.

Румынские жандармы, смеясь, называют конвои: «Армией Сталина» и пишут о своих подвигах в Бухарест, в Тимишиору, в Пьятро-Нямц…

Проходя через села, евреи пытаются достать у крестьян съестное.

Купить. Выменять.

Кусок хлеба – за пальто. Гнилую картошку – за сумочку.

Но уже не осталось денег. Не осталось вещей.

Жандармы выпотрошили все ценное.

Местные подонки отобрали последнее.

Люди падают от голода, от усталости.

Упавших – пристреливают, добивают.

Трупы сваливают в выкопанные загодя ямы на обочинах.

Или просто так… бросают в придорожную канаву.

Часто историки… а иногда даже самые авторитетные!.. пишут, что «прогрессивное человечество» долгое время не знало об этих зверствах. Что «прогрессивное человечество» просто не могло поверить в возможность подобного рода зверств и даже считало людей, сообщавших об этих зверствах, умалишенными.

О, нет! Извините! Все «прогрессивное человечество» видело эти зверства, можно сказать, своими глазами.

Мы говорим сейчас о Румынии и потому назовем имена только нескольких важных лиц, обретавшихся в те дни в Бухаресте.

Вот они эти люди: посланник Соединенных Штатов Америки мистер Франклин Мотт Гюнтер, консул свободной Франции месье Жак Труайе, представитель Международного Красного Креста господин Чарльз Кольби, папский нунций монсеньор Андреа Кассуло и, наконец, сама ЕЕ Величество Королева Елена, мать короля Михая I.

О Гюнтере и Труайе доподлинно известно, что они сообщали о зверствах.